А рядом с ним на столе расположился компьютер.  Видимо, раньше здесь жила семья музыкантов.  Тяжело, наверное, приходилось соседям, несмотря на то, что в комнате была звукоизоляция. 
     В этой квартире была даже просторная лоджия, что меня, несомненно, обрадовало, так как именно здесь можно разводить костёр, чтобы приготовить еду. 
     
     Тележку я оставил на кухне. 
     
     
     Закончив с едой и выпивкой, я направился в ванную комнату к зеркалу.  Каждый день, если была такая возможность, я подходил к зеркалу и начинал разговаривать с самим собой, глядя на своё отражение.  Диалог, конечно, выходил никудышный, но это хоть как-то помогало мне не забыть речь.  Все люди мыслят словами, но эти слова – другие.  Мысленные слова.  Мозговые слова.  Называйте, как хотите, это не имеет значения.  Слова, которыми мы мыслим, не зависят от языка, который мы изучаем.  Я хотел помнить человеческую речь. 
     
     Зачем?
     
     А зачем я пытался быть похожим на человека?. . 
     
     – Меня зовут… – сказал я и запнулся.  Нет, я не забыл своего имени, но в голове возникла весьма интересная мысль. 
     
     Имена придумывают люди, чтобы каким-то образом общаться, каким-то образом отличать одного человека от другого.  Имя человека так же индивидуально, как цвет волос или глаз. 
     За каким чёртом мне имя? Ко мне уж точно никто не обратится.  У меня больше нет имени.  Теперь это лишь буквы.  Лишние звуки.  Теперь я – это безымянное существо, пытающееся выжить в мире, закончившем своё существование.  Моё имя теперь не имеет значения, так что нет смысла попусту сотрясать воздух этими буквами. 
     
     – Меня зовут… Никак.  Или Никто.  Не знаю, каким чудом я здесь остался.  Может быть, меня забыли? Странно. 
     
     Собственно говоря, почему я так уверен, что больше никого в живых не осталось? Да, за всё это время я не встретил ни одного живого существа, но, чёрт возьми, я ведь не весь мир исследовал! Возможно ещё где-нибудь в тёмных закоулках погибшего мира и прячется ещё одно живое существо, пытающееся скоротать время до того момента, когда и ему придётся уйти. 
     Телеведущий в чёрном костюме с белым галстуком утверждает обратное.  Он заверяет меня, что я остался один, только поэтому этот канал начал своё вещание. 
     
     Этот канал – канал отчаяния. 
     
     «Тебя забыли, приятель!» – говорит телеведущий. 
     
     – Здесь есть книги, так что несколько дней мне будет, чем себя занять.  А дальше…
     Телевизионщики показывают бесконечную дорогу. 
     
     В этом нет смысла.  Это бесконечно и бессмысленно.  Однако никакого другого выхода нет.  Хотя, если взглянуть на эту ситуацию здраво, то и это не выход.  Выхода просто-напросто нет. 
     
     – Я выдвинусь, когда закончатся продукты.  Зайду в супермаркет, наберу ещё продуктов, сколько смогу унести, и двинусь дальше, – говорю я зеркалу.  Отражение в точности всё за мной повторяет.  Согласие.  Согласие.  Согласие.  Я ещё не начинаю спорить с самим собой, значит, здравый рассудок ещё цел.  Или хотя бы его часть.  В любом случае, это ненадолго.  И слава Богу.  Я хочу уже сойти с ума. 
     
     Потом я вернулся в гостиную, достал из бара бокал, бутылку виски, достал из шкафа в мягкой обложке книгу Джека Керуака «На дороге» и устроился на диване.  Вкус виски был так же прекрасен, как и проза «короля битников».  Наверное, это был самый прекрасный момент с тех пор, как человечество оставило меня в одиночестве. 
     
     Я вспомнил цитату Питера Бенчли: «Тот, в чьих руках власть, всегда одинок». 
     
     Истина. 
     
     В моих руках целый мир, в моих руках жизни всех живых существ на планете (то есть меня одного), но, к сожалению, это никак не влияет на появление вокруг меня новых людей. 
     
     Даже смешно. 
     
     Мир остался на задворках истории, а я лежу на мягком диване, потягиваю виски и читаю Джека Керуака. 
     
     В мягкой обложке. 
     
     Маргарита Климчук говорила: «Одиночество полезно для человека.  Только оставшись один на один с собой, человек сможет осознать себя, анализируя все, что было вне одиночества.  Одиночество полезно для человека, но только в меру».  Думаю, вам не тяжело представить, как мне смешно от этих слов.  Боюсь, что скоро у меня случится «передозировка анализа самого себя».  Извини Марго, но ты глубоко ошибаешься.  У одиночества, к сожалению, нет никакой меры. 
     
     Артур Шопенгауэр говорил: «В одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле».