В моём нынешнем положении меня совершенно не волновали аналогии с алкоголиками.  Я был выше и ниже всех людей на свете, которые раньше населяли эту бедную планету.  Я стал чище Бога и грязнее Дьявола.  Белее света и чернее тьмы.  Просторней космоса и теснее мышиной норки. 
     
     Проснулся я уже под вечер в разбитом состоянии.  В животе урчало от голода, голова болела так, будто в виски забивали огромные гвозди, во рту стоял противный привкус спирта и рвоты, руки дрожали, а мысли отказывались строиться в чёткую конструктивную позицию.  Они визгливыми чайками сумасбродно летали в моей голове, не желая собраться воедино. 
     Да уж, паршивое состояние, ничего не скажешь. 
     
     Мне потребовалось достаточно много сил, чтобы поднять своё отяжелевшее тело с пола и пройти на кухню, чтобы чего-нибудь попить.  В развороченных пакетах из супермаркета я нашёл упаковку персикового сока.  Начав с жадностью лакать сладкий нектар, я с горечью думал, что меня вновь вывернет, но, на удивление, этого не произошло, и сок усвоился нормально.  Совсем осмелев, я даже попробовал съесть несколько пирожков с корицей. 
     
     Боже мой, сработало!
     
     Еда нормально усвоилась в желудке и не лезла обратно. 
     
     Потом я отыскал в пакетах несколько гамбургеров, чизбургеров и банок «колы», после чего устроился на лоджии, всё это съел и выкурил несколько сигарет. 
     
     Впервые за день я чувствовал себя хорошо.  В физическом смысле.  Вряд ли прошла депрессия, из-за которой у меня появилась временная анорексия на нервной почве… А вообще, это я, наверное, накрутил! Анорексия так быстро не проходит.  Не важно.  Главное, стало лучше. 
     Глядя на небо, затянутое чёрными облаками, я понимал, что оставаться здесь больше нельзя.  Я думал, что смогу провести здесь, как минимум, неделю, а только потом двинусь в своё бессмысленное кругосветное путешествие, но всё вышло иначе.  В последнее время я не могу находиться в одном месте дольше двух дней.  Меня начинает пожирать изнутри чернота. 
     
     Пустота. 
     
     Мне нужно бежать от этого, чтобы достичь своей конечной цели.  Чтобы достичь рая. 
     Я называю это «побегом от одиночества». 
     
     Пора вновь выдвигаться в путь и увеличивать расстояние между мной и одиночеством.  Между той пулей, которая должна поразить мой висок. 
     
     Пора. 
     
     Нельзя задерживаться ни на секунду.  Нельзя ничего с собой брать.  Нельзя цепляться за мимолётное спасение.  Нельзя облегчать работу преследующему меня одиночеству.  Нужно сжечь всё то, что меня может задержать.  Нужно сжечь то, чего коснулась моя рука. 
     
     Я достал из бара весь алкоголь, который только там имелся, и разлил его по всей квартире, после чего, кинул зажжённую спичку и ушёл, оставив после себя голодный огонь, с жадностью пожирающий всё то, что служило мне домом последние два дня. 
     
     Я ушёл, не надеясь, что в пути встречу кого-нибудь ещё.  Моя жизнь, моё существование – это бесконечная беготня по замкнутому кругу от одиночества и от самого себя. 
     
     
     День третий. 
     
     
     В данном положении мизантропизм неуместен, я правильно говорю? Ну, разумеется! Как можно презирать то, чего не существует? Абсурдно, не так ли? Помню, раньше бывали такие моменты, когда хотелось, чтобы каждый человек в этом мире сдох в страшных муках, чтобы мир, наконец, избавился от самых наглых своих обитателей.  Казалось, что тогда воцарится рай на земле… Я ошибался.  Все люди ошибались, потому что каждый хоть раз этого желал. 
     Нет, я прекрасно понимал мизантропов, во многом их поддерживал, но, чёрт меня подери, если мир без людей действительно прекрасен.  Если всё это похоже на рай, то я тогда, пожалуй, Фредди Меркури. 
     
     Я уже покинул пределы города и двигался по центральному шоссе.  Вокруг, кроме молчаливых лесов по бокам дороги и грязного асфальта под ногами, больше ничего не было, так что я и приблизительно не мог представить, сколько прошёл. 
     
     Наверное, таким и должно быть движение в никуда. 
     
     На самом деле, меня уже ничего не беспокоило.  В один прекрасный момент я отчётливо осознал то, что мне уже наплевать на мою судьбу.  Меня не заботило, найду ли я в своём пути хоть какой-то смысл, догонит ли меня проголодавшееся одиночество, покончу ли я с собой. . .  Всё стало таким незначительным.  Я просто шёл и думал обо всём понемногу.  Меня это устраивало. 
     
     Даже телевизионщики, видимо, устали от всего, потому что уже битый час показывали всего лишь навсего рекламу, расхваливающую «новую жизнь».  Выглядело всё это смешно, но, похоже, моё мнение никого не волновало.  Им лишь бы чем-нибудь забить эфир. 
     
     Я не против. 
     
     Я жаловаться не буду. 
     
     Мне начинает казаться, что всё это уже было когда-то.  Я не могу ничего отчётливо вспомнить, однако, явственное ощущение дежавю засело где-то глубоко.  Пытаясь понять, что мне показалось знакомым, я был вынужден порыться в своих воспоминаниях.  Данная процедура раньше приносила мне боль, а в этот раз ничего не произошло!. .  Совсем ничего. 
     
     Никакого побочного эффекта. 
     
     Почему?.