.
Подозрительно. И страшно. Страшно, что никто не слышит и не собирается помогать. Страшно застрять в тесной кабинке лифта и погрузиться в темноту. Страшно, что боль теперь уже не отрезвляет, а опьяняет, а сознание гаснет. Страшно остаться здесь навеки и гнить… гнить, гнить…
Приходится отвечать за свои поступки. Забавно, что наказание постигло меня только после того, как я переломал множество судеб. Видимо, одна судьба не имеет никакого значения для Вселенной. Одна поломанная судьба – это допустимая норма.
Я подумал, что мог бы написать неплохое эссе на эту тему, а потом отнести его на публикацию в какое-нибудь местное издание. Не везде согласятся печатать эту писанину, но… Шансы всегда есть.
«Я схожу с ума. Что за бредовые мысли?. . ».
Я – умирал.
Злобная тварь с косой могла стоять за дверью, а могла сидеть дома перед телевизором и смотреть «Шесть кадров» на «СТС». Так или иначе, но находилась она ближе, чем хотелось бы.
Я – всё равно умирал, а передо мной открывались ворота в ад, где все платят за свои грехи и где такая жара, что за глоток воды можно даже Дьяволу в наложники продаться.
Никогда не верил во всю эту религиозную чепуху, но когда уже станцевал вальс со смертью, атеизм почему-то предал меня и убежал, поджав хвост. А раньше атеизм помогал быть самим собой, помогал быть мини-версией библейского Бога.
«Трусливая падла».
Возможно, я уже перестал здраво мыслить, но во всём происходящем чувствовалось какое-то волшебство. Сначала позвонила девушка, вызвавшая во мне интерес, но я не мог её вспомнить. Потом у неё получилось вытащить меня из дома на встречу с ней. Затем я застрял в лифте, где не смог достучаться до диспетчерской, где выключился свет… У меня вырубился телефон, меня никто не слышал… А ещё… тот скрежет, тот неразборчивый детский шёпот…
Такое чувство, будто лифт застрял из-за Насти, будто она смогла что-то сделать, чтобы всё сложилось именно так, ведь не может быть таких случайностей! Не может быть! Слишком уж всё неудачно для меня сложилось.
«Эта проклятая ведьма заперла меня здесь! Из-за неё я отсюда никогда не выберусь! Никто мне не поможет, потому что в реальности меня в этом лифте нет! Чёртова ведьма!».
Я зарыдал, схватился за волосы, начал их дёргать и застонал. Май разум ещё пытался бороться с безумием, но шансов на победу не было никаких. Безумие уже захватило большую часть мозга и управляло телом.
– Где я?! Что ты задумала?! – кричал я и бил себя по лицу в приступе истерики. – Где я, ведьма?! Что это за место?!
Я услышал смех. Женский смех. Настин смех!
– Здесь ты будешь отвечать за всё, что натворил.
– Да кто ты такая?! Кто ты такая, я тебя спрашиваю?! Выпусти меня!
– Нет… Не выпущу и никто не выпустит. Никогда, дружочек.
– Где я?. .
Горло болело так, словно его кто-то граблями драл.
– На пути к тому месту, где люди меняются, где уже поздно раскаиваться…
Она снова засмеялась. Затрясся лифт. Я вздрогнул и упёрся руками в стены. Смех становился всё громче и громче, а лифт трясся всё сильнее и сильнее, точно его окружили со всех сторон и толкали.
– Что происходит?! – крикнул я, но в ответ не услышал ничего… кроме истерического смеха Насти. Кажется, она тоже рехнулась, как и я. Это хорошо… Может, её заберут в психушку.
Страх обострился и вступил в союз с безумием. Этот дьявольский тандем разрушал меня изнутри, пожирал разум и душу, оставляя после себя вонючие объедки. Мне было так страшно, что я уже и кричать не мог. Страх отобрал волю, надежды и здравое мышление. Я превратился в огромный сосуд, наполненный смердящим ужасом и невыносимой физической болью во всех частях тела.
Послышался жуткий треск и лифт покачнулся. Я сразу же понял, что рвётся трос, удерживающий на весу кабинку лифта, и затаил дыхание, вжавшись в угол, как маленький ребёнок.
– Такого… просто… быть не может… – прошептал я.
Но в следующее мгновение трос оборвался, кабинка лифта ринулась вниз, а я подлетел к потолку и ударился головой. Истошный вопль вырвался из груди и уже не мог прекратиться из-за ужасной боли в горле. Страх заставлял кричать, кричать, кричать и… молить о пощаде. Это настоящее издевательство, потому что ни то, ни другое не помогало и не могло помочь при любых обстоятельствах.
Лифт с оглушающим рёвом летел вниз, а я считал последние секунды своей проклятой никчёмной жизни, в которой не было ничего, кроме беспорядочных сексуальных связей, благодаря которым я и угодил в это дерьмо.
«Господи боже!».
Ещё несколько секунд и лифт упадёт, а от меня останутся лишь горячие ошмётки. А мои похороны пройдут с закрытым гробом, потому что он будет пуст – туда просто нечего будет положить.
«Умоляю, не надо!».
Страх так глубоко во мне поселился, что даже адреналин не прибавлял ни йоты смелости. Я знал, что смерть уже очень близко, но не хотел в это верить, не хотел с этим смиряться, но, скорее всего, это помогло бы хоть немного успокоиться. Хотя кому нужно спокойствие в падающем лифте.
Я вспомнил свои мысли, но ирония не смогла заставить меня смеяться:
«Да и лифт не рухнет. А даже, если такое и могло произойти, в конце концов, вряд ли я достаточно высоко поднялся, чтобы превратиться в «винегрет из поломанных костей, мяса и крови».
Да уж, забавно.
