Мячик лежал на ворохе тряпья, притаившегося в пыльных внутренностях старого шкафа.  Серая кожа футбольного снаряда облезала сразу в нескольких местах, напоминая обгоревшие на солнцепеке плечи.  Протертые надписи уныло расползались по его поверхности, а едва различимая эмблема какой-то команды больше походила на вылинявшую заплатку. 
     Вадик бережно вызволил мяч на свободу и сразу почувствовал дрожь в руках.  За минувший год парнишка не меньше сотни раз представлял себе эту картину и сейчас переживал, что все окажется лишь игрой богатого воображения. 
      — Я же говорил, что он тут, — взбудоражено тараторил Митя.  — Если мячик на месте, значит, все можно повторить.  Здорово! Ты же помнишь, как было классно?! Мы должны сыграть! Давай сегодня, а? Давай?!
      — Подожди ты.  — Вадик закрыл шкаф, поднимая в воздух отряд пылинок.  — Неужели все было на самом деле?
      — Если мы будем тут торчать, то этого и не узнаем.  А ведь так хочется увидеть ту красотищу!
      Вадик посмотрел на двоюродного брата и улыбнулся.  Митя, неделю назад отпраздновавший десятилетие, быстро переводил взгляд с мяча на родственника и обратно.  В его карих глазках поселилось нетерпение, которое не давало покоя ни рукам, ни мыслям. 
      — Вадя, ну что молчишь? Ты же старший, с тобой меня мама отпустит.  Пойдем, а? Ну, пожалуйста!
      — Хорошо, хорошо.  После обеда.  Только смотри, чтобы за тобой Ванька не увязался. 
      — Ура! — От переизбытка чувств Митя даже подпрыгнул, заставив деревянные полы жалобно скрипнуть.  — Не увяжется! По лбу получит! Пускай хоть всей семье жалуется!
      Вадик похлопал братишку по плечу и направился на улицу, тут же услышав за спиной радостные напевы и задорный смех. 
      Приткнув мяч в кусты крыжовника, Вадик сел на сколоченную дедом лавку, принюхиваясь к запахам разгулявшегося лета.  Сад запруживали цветущие ирисы, пионы, сирень и чубушники, яркими вспышками выделяясь на фоне зеленого царства.  Пышные кроны яблонь игриво подхватывали потоки ветра, красуясь блестящей на солнце листвой.  В зарослях малины трудились пчелы, безоблачное небо рассекали парящие птицы, а в небольшой кормушке, устроенной на качелях, за последний кусок сала воевали синички. 
      Вадику было двенадцать лет, и ровно половину из них каждое лето паренек приезжал сюда, в место, где на месяц воссоединялась одна большая семья.  Просторный двухэтажный дом с радостью принимал родственников с тремя разными фамилиями, встречи которых становились все более редкими. 
      Парнишка взглянул в сторону дома.  На террасе шли приготовления к обеду, счастливая бабушка в компании обеих дочерей приводила стол в подобающий случаю вид.  По крыше расхаживал дед, пытающийся заставить старую антенну поймать еще хотя бы пару каналов.  Вдоль стены, заглядывая в каждое окно, семенил шестилетний Ванька.  Его черные кудри уже успели где-то подцепить пучок репейника.  Вадик в очередной раз испытал что-то вроде зависти, ведь его родители ограничились только одним отпрыском, и с братьями он встречался лишь несколько недель в году.  Прохладный ветер сдул с его лица задумчивый вид, и мальчишка потопал к дому, едва не наступив на выскочившую из кустов смородины здоровенную лягушку. 
     
      Когда солнце слегка умерило свой пыл, двое улыбающихся пареньков шагали по заросшей тропинке.  Пройдя небольшую поляну и поприветствовав косящего траву соседа, ребята вышли к пролеску.  Тут любили пинать мяч местные мальчишки, соорудив пару лет назад кривые ворота из разобранного забора одного сумасшедшего рыбака, которого терпеть не могли.  Но, судя по высоте ромашкового ковра, в футбол здесь не играли достаточно давно.  Вадик и Митя заметили возвышающееся над землей ржавое кольцо и переглянулись.  Старый, неизвестно кем сооруженный столб с баскетбольным щитом торчал посреди небольшой вытоптанной площадки, как ложка в стаканчике мороженного. 
      — Вот и пришли.  — Вадик неуверенно ступил на грунтовую поверхность, опоясывающую цель их визита. 
      — Вадь, по мне мурашки скачут.  Так здорово! Представляешь, если у нас получится? Это ведь было чудо, да? Настоящее чудо?
      — Я не знаю, Митька.  Честно, не знаю.  Иногда мне кажется, что тот день в конце лета мне просто приснился. 
      — Не! — хохотнул Митя.  — Таких красивых снов не бывает. 
      Братья подошли к кольцу вплотную, и Вадик заметил, что ладони, сжимающие мяч, вспотели. 
      — Кидай, — пробормотал сияющий Митя.  — Сыграем как в тот раз и проверим, что будет. 
      Молча согласившись с братом, Вадик выдержал небольшую паузу и бросил мяч.  Тот, с силой стукнувшись о щит, отскочил назад, так и не потревожив металлическую дужку. 
      — Мазила! — Нежданный голос принадлежал Ваньке. 
      — Ах ты, маленький поганец! — Пожалуй, улыбка впервые покинула лицо Мити с момента находки мяча.  Паренек негодующе смотрел на незаметно подкравшегося брата. 
      — Ну, Мить, не ругайся.  Я тоже хочу с вами.  Можно, я поиграю? Ты меня никогда с собой не берешь.  Ты злой. 
      — Блин, — ворчал Митя, — и что теперь с тобой делать?
      — Ничего, — радостно ответил Ванька.  — Во что вы играете?
      Вадик вопросительно взглянул на Митю, но тот лишь пожал плечами.  Ванька уже подхватил с земли мячик и подошел к братьям. 
      — Ладно, оставайся, — на правах старшего сказал Вадик.  — Но трепка дома тебе обеспечена. 
      — Спасибо! Спасибо, Вадь! Так что это за игра?
      — Просто бросаем в кольцо.  Кто больше раз попадет — тот и победил. 
      Троица скучилась под щитом, и подзабытую местной ребятней площадку огласили дружеские подначки и детский смех.  Солнце зависло над мальчишками, заливая золотистыми лучами счастливые лица.  Началась игра. 
     
      За счетом никто не следил.  Ребятам просто нравилось бросать мяч.