Дождь ещё не пронзал облака хру-стальными бусинками, но это, наверно, лишь из-за того, что он не в силах был прорвать густую завесу тумана, нависшего над Джигоку плотным куполом.
Джэй проснулся от голода. Противный червячок ползал у него в желудке, не скрывая своего присутствия, а даже высказывая, крайнее недовольство его пустотой. Парень подошёл к шкафу и достал оттуда пачку чипсов и бутылку колы. После псевдотрапезы он поменял под спящей Сарой судно, намешал ей лекарств и двинулся к весельчаку Билли.
Утро Джигоку начиналось, как и обычно без лишней суеты. Тут и там был слышен лязг металла о железо, стоны, шелест парящих тварей, перебряхивающихся между собой на своём исконном. Они не подняли тревоги, не устроили масштабных поисков, но Джэй замечал, что их что-то тревожит. Они старались не выказывать это. У них и неплохо получалось для непосвященных обывателей, но он-то прекрасно видел их тревогу.
Удивило его не это, а то, что эти самодовольные ублюдки не подняли даже шума! Хотя, с одной стороны – это мудрый ход, ибо паника могла сыграть не им на руку, а нежданному ночному гостю, который мог улизнуть. Тем паче и в глазах тех же обывателей образ дес-потичных летунов унизился бы. Или нет? Может эти хитроумные стервятники что-то за-теяли, но внешне не проявляли свой план?
Кто знает… кто знает, что у них на уме.
Помнится, как однажды один неудачник попытался под одеялом сумерек пробраться в храм, но ему не повезло в том, что не приглянулся он блуднице удаче, и послала она его ко всем чертям! Он попался «Ангелам». Они решили запугать остальных и расчленили беднягу, а части его тела повесили у входа в остальные святилища (их тогда ещё было ма-ло).
Тогда, кажется, они действовали тоже тихо. Только после того как схватили шалуна за яйца решили отгородить людей от глупостей оным действом. Эти мрази всегда слыли не-вероятным милосердием, мать их!
Как всегда путь до Билли занял полчаса и прошёл без лишних происшествий. Как всегда Билли потягивал пиво у костра на втором этаже здания бывшей школы. Как всегда он от-делился от кучки людей, выпивающих и играющих в домино.
Когда кожей спины чувствуешь холодное дуло ружья, и пять минут игры в карты с самим собой кажутся праздником.
- Здарова, Джэй, - поприветствовал весельчак Билли бывшего журналиста, словно и не было у них ссоры накануне, - какими ветрами? Только давай без глупостей, а?
- Доброе утро, Билли, доброе. Ты не занят.
- Пока нет. На работу переться только через два часа. Тьфу! – мужчина плюнул на пол, скорчив брезгливую гримасу.
- А ты уже пиво потягиваешь?
- Забей! Это летающее дерьмо не знает, что есть перегар! Не страшно. Я же не в драбодан, работать смогу, - они рассмеялись, - надеюсь писать, часто не буду.
- Я кое-что хотел тебе рассказать, Билли. Только надо отойти, чтобы никто об этом не ус-лышал.
- Что же это за кладезь тайн такой? Да не ссы! Эти кретины с домино и толики твоего бре-да не разберут!
- Всё же. Это очень важный разговор, Билли. Очень важный.
- Слушай, чувак!. . если это про Сару, то…
- Давай отойдём! Я тебя прошу, - перебил Джэй собеседника. Они умолкли. Парню пока-залось на мгновение, что весельчак его сейчас просто отметелит, но тот кулаков не под-нял.
Рожи не биты.
- Чувствую себя сварливой дрянью на свидании, - он рассмеялся. – Ладно, потопали.
Они повернули за угол, где любознательные глазки сотоварищей Билли их бы не увидели.
Джэйсон без прикрас и обиняков изложил историю своей ночной авантюры весельчаку, который покуривая, внимательно слушал рассказ. Несколько раз лицо его по ходу повест-вования менялось на гримасу неподдельного удивления и восторга, так покутил ночью его друг. Всё это длилось минуть десять, а после Джэй тяжело вздохнул и вперился взглядом в собеседника.
Он стоял, засунув одну руку в карман, а другой, держа сигарету. Глаза его ничего собой не выражали, но та рука, в которой он держал дымящийся окурок, заметно дрожала. Воз-можно, его до невозможности потрясла смелость Крахана, а возможно, что весельчак ужасно испугался того, что могло бы быть с ним самим, ибо те, кто провинился перед «Ангелами» сначала страдали от потери близких, а потом уже умирали. Достаточно лю-дей знали, что Билли дружен с Джэйсоном Краханом и могли впоследствии, без угрызе-ний совести, настучать об этом крылатым.
-
Ты, псих, - только и вымолвил Билли. – Самый настоящий, чёртов псих!
- Что делать? Как искать это «место», о котором говорил тот священник? У тебя нет мыс-лей?
- Да скорее моя бабуля вернётся с того света и сутки напролёт протанцует «джагу», а по-сле хряпнет пинту крепкого и перебьёт всех грёбанных летунов, нежели я узнаю, что, на хрен, делать! – воскликнул весельчак. – Ты о чём думал, придурок?!
- О Саре. Билл, помоги. Прошу… Ты строишь эти проклятые храмы, знаешь, что у «Анге-лов» творится… помоги. Просто помоги найти это «место» и всё. Я в долгу не останусь. - Хоть речь парня и прерывиста, но лицо как всегда – каменное. Еле живое.
- Знаешь, что?! Ты со своей женой совсем охренел! У тебя мозги вскипятились!
- Может быть, но… - Джэйсон умолк. Весельчака Билли можно было понять. Кто захочет сажать свой зад на бамбук из-за помощи какому-то чокнутому кретину, пускай и другу.
- Прими уже то, что Саре не выжить. Перестань, Джэйсон. Ты сам прекрасно знаешь, что это дерьмо уже не излечить…
- Ты и в этот раз мне не поможешь?
- Пойми, я…
- Ты и в этот раз мне не поможешь?! – настойчивым тоном вторил самому себе Джэйсон. Брови его сошлись у переносицы. Билли замешкался, пытаясь подобрать нужные слова, но когда уже собрался что-то сказать, его избавили от ответственности за свои слова.
Со всех сторон собеседников тучей окружили «Ангелы», словно рой пчёл. Джэйсон не потерял самообладание и от явной безысходности просто поднял руки вверх, оставляя на лице холодную мину спокойствия, хоть бессмертные воды страха плескались внутри него, точно при шторме. Весельчак же с криками: «Я ничего не делал, мать вашу! Я не виноват!», кинулся в сторону, но упал навзничь от грубого удара одной из парящих бестий.
Джэйсон пытался проглотить разрастающийся вопль ужаса, но серокрылые выглядели весьма внушающе, да и за углом послышались истошные вопли сотоварищей Билли.
