Навеки!. . 
     
     - Здарова, Джэй, - поприветствовал твёрдым голосом мужчина. 
     - Здравствуй… здравствуй, Билл.  Отдыхаешь?
     - Да, чёрт возьми! Моя грёбанная смена только завтра! Эти ублюдки все соки из меня вы-жимают!
     - Не только из тебя, - улыбнулся Джэй, но радости в этом было мало, поэтому Билли даже немного пригорюнил, что было более чем удивительно, ведь это он носил на лбу прозви-ще «весельчак Билли». 
     - Да… Думаю завтра мы с храмом покончим, - продолжил мужчина, - можно будет дыха-ние перевести не надолго.  Буду жрать пиво, как последняя свинья!
     - Почему-то я подумал о том же, - весельчак рассмеялся в отличие от Джэйсона.  Он всё так же сохранял на лице восковую маску спокойствия. 
     - О да! Ты-то пивка не глотнёшь? У мужиков вроде осталось пару банок…
     - Нет, спасибо. 
     - Ясно.  Что припёрся тогда? Лясы точить?
     - Ты знаешь, - произнёс парень и на мгновение весельчак Билли умолк, но после тяжело выдохнул, словно от очередной услышанной от нерадивого чада глупости.  Ведь 2+2=4, чёрт побери!
     - Боже! Джэй! Ты достал уже! Я сотни раз повторял тебе одно и то же, а ты опять за ста-рое?!
     - Да, - в голосе дребезжала холодная сталь, но это была мастерская иллюзия. 
     - Да они мне яйца оторвут и заставят их сожрать! Совсем мозги набекрень съехали?! Оду-рел?! – бесновался Билл с каждой секундой всё яростней и яростней. 
     - У тебя с ними контакт.  Просто за просьбу они тебя не «сожрут», - парировал Джэйсон. 
     - Какой ты умник, дьявол! Да, что ты вообще на хрен знаешь об этом?! Знаешь что?. .  - ус-покоившись, произнёс Билли и Джэй на секунду обнадёжился, как ребёнок, просящий у матери прощения за проказу, когда хочет пойти погонять мяч с пацанами на улице.  Ве-сельчак Билли не был доброй мамочкой.  – Иди на хрен! Мне моё седалище дороже! Я по-нимаю тебя, но прости… эти сукины дети тебе не помогут, а с меня спустят шкуру и вы-кинут голодным псам. 
     - Значит, нет?
     - Всё! Я повторял сотню раз, повторю и сто первый.  Извини, но нет.  Мне жаль твою жену, но себя мне жаль больше.  В конце концов, вспомни мою! Что они сделали с ней?! – он прокричал это и скривился, будто от боли, но то были воспоминания.  Здесь, в «Новом Мире» любые воспоминания, будь то ностальгические или же горестные, все они вызы-вают одно и то же чувство… боль. 
     - Помню, Билл… помню.  Но в отличие от тебя, тогда я пытался тебе помочь. 
     - Опять ты начинаешь?
     - Извини, но да.  Сара лежит там, дохнёт, ходит сама под себя, пока ты здесь потягиваешь, пивко у костра и жалеешь себя! – Самообладание чёрной вороной взмыло в небеса. 
     - Ну! Давай, парень! Скажи, кто я и иди на хрен, урод проклятый!
     - Ты… никто.  Слов на тебя тратить не хочется, - Джэй плюнул в лицо собеседнику и на-правился обратно на улицу, оставив весельчака Билли истекать слюной. 
     - Тупой идиот, - мужчина протёр лицо руками и направился к костру, у которого люди наблюдали сцену ссоры с открытыми ртами, будто увидели Парад Планет.  – Какого хрена вылепились, кретины?! Порнуху увидели?!
     
     Джэйсон сбежал по стеклянному ковру и выскочил на улицу. 
     
     Никто не обратил на него и малейшего внимания, тем и лучше, ведь как только морозный воздух обжёг его лёгкие, он заплакал.  От бессилия и отчаяние, разрастающегося внутри, словно гнойный нарост на ране.  Он заплакал, как это бывает каждую субботу, когда он приходит в разрушенное здание бывшей школы и получает отказ в помощи от единственного друга.  Наверное, поэтому глаза его были влажны, как только зябкий сон вытолкнул его в холодный и дождливый Джигоку.  Внутри всё готово, снаружи не хотелось верить. 
     
     Город Ангелов.  Город «Ангелов».  Без прикрас… Мегаполис отчаяния.  Мегаполис зной-ной желчи. 
     
     - Дьявол! – простонал парень и шмыгнул носом, пытаясь утереть слёзы рукавом свитера, торчащего из-под плаща. 
     
     Закончив это немаловажную процедуру, он сел на порожек входа и закурил, как и всегда в субботу.  Холод расползался по телу, но Джэйсон это игнорировал, думая о ней.  Перед глазами она выплыла из леса в фиолетовом платье, обтягивающем её стройную фигуру.  Локоны шёлковых каштановых волос падали на грудь.  На лице мелькала лёгкая улыбка, обнажающая ряд беленьких зубов.  Зелёные глаза светили магическим кристаллом во тьме, озаряя всё вокруг.  Принося тепло…
     
     … Она затянулся, и эта картина растаяла вместе с табачным дымом, впрочем, как и весь мир, который был раньше и мог бы быть потом.  В будущем. 
     
     Но тысячи людей в разных захолустных уголках «Нового Мира» только и занимаются тем, что умирают, оставляя после себя не только горе, но и неподъёмные обязанности для близких перед «Ангелами».  Вот цена за любовь и почитание «Высшего Божества».  Не сомневайтесь – оно вас любит! И оно избавит от всего, чего только можно!
     
     - Ладно.  Хорошо.  Справлюсь и без твоего вонючего языка.  - Он поднялся на ноги и засме-ялся.  – Падла… да! Падла, Билли! – Повернулся лицом к окнам, стёкла которых покинули свои рамки и заорал, что было сил в его связках, когда весельчак Билли поперхнулся пи-вом от этого.  – И без тебя обойдусь, дерьмо!
     
     Да… у него был план.  Совершенно безумный, но был. 
     
     Безумец и урод, имеющий в своей голове хоть какую-то цель, пахнет лучше опрятного красавца, скучающего изо дня в день.  Мистер Джэйсон Крахан был одним из тех парней, которые плевали на всё, ежели пытались достичь чего-либо.  Цена за усилия.  Цена за ус-пех… или же цена за неудачу, коли выносливость подведет, и блудница фортуна подыщет себе нового любовника. 
     ***
     Сумерки сгладили все неровные шероховатости измученного Джигоку, страдающего от преждевременного разрушения.  Шум работы повсюду стих, переменившись на гулкую тишину, прерываемую тут и там пьянками отщепенцев и воем голодных псов.  Гости-хозяева усеяли весь небосвод, мерцая посеревшими крыльями.  Весь город озарили мириа-ды огоньков, парящих в воздухе маленькими точками звёзд.  Ещё один волшебный дар гостей, ставших хозяевами.  Хотя по правде этот дар действительно великолепен!
     
     Они плавают в воздухе, точно магические сферы.