И свет их такой… волшебный, тёп-лый… мягкий.  Словно это не просто сгусток энергии, а нечто живое.  Такое же, как и лю-ди, и животное… и всё, что имеет сердце.  Бьющееся сердце. 
     
     Свет – жизнь.  Солнце – жизнь.  А огоньки – дети Солнца, дети Жизни.  В них хранятся частички могучего светила, одаривая человеческий мир живым светом, которого так не хватало в серой хмари нынешней действительности. 
     
     Уродская сущность Джигоку сокрылась под гнётом чёрного покрывала ночи, а огоньки волшебного свечения лишь освещали путь, не больше.  Их истинная сила растворялась в гнетущей атмосфере упадка. 
     
     Но… как бы то ни было, ночью город выглядел много красивее… Потому что сумерки здесь были густыми, а огоньки похожи на звёзды.  Возникало впечатление, что всё вокруг небо.  Что человек парит в этом небе и может прикоснуться таких, далёких, на первый взгляд, звёзд.  Пропадает ощущение, что свобода и безмятежность находятся в бесконеч-ном полёте от мира людей.  Всё здесь.  Всё рядом.  Прямо на ладони!
     
     Джэйсон сидел в жалком подобии трактира, покуривая и опрокидывая внутрь себя стопки горькой водки.  Разрушенное помещение, было «умело» обустроено… Выбитые окна заколочены досками; пол усеян разношёрстными грязными рваными тряпками, впитывающими в себя грязь ботинок; столы и стулья сколочены самостоятельно и на скорую, видимо пьяную, руку, поэтому не являли собой эстетически приятного произведения искусства; в углу помещенья высились шкафчики и полочки, наполненные алкоголем, возле которых безмятежно дрых пьяный… «трактирщик», пускающий слюни в воротник своей кофты.  И всё… убранство не пестрило ни уютом, ни прикрасами… вообще ничем оно не пестрило! Но здесь было изрядно выпивки, а люди после милости «Ангелов» запили все.  Пьющие стали пить сильнее в три раза, а непьющие начали пить, и с похмелья умирали на работе от рук мерзких летунов.  Храмы строились на крови и от того являли собой нечто зловещее и ужасное.  При одном взгляде на них чувствуешь себе дохлой крысой в подвале какой-нибудь злобной ведьмы…
     
     Джэй уже чувствовал, как огонёк перед глазами расплывается, а после сливается воедино и так дальше.  Трезвое мироощущение догорало с последним лучиком света и грозило не появляться до самого рассвета.  Или так было только с первого взгляда?. .  Он пропустил очередную рюмку водки, настолько свыкнувшись с горьким привкусом, что даже и не скривился, а налил по-новой.  Хлоп! И ещё одна провалилась внутрь… Хлоп! И третья…
     
     Допив бутылку, он разочарованно взглянул на «трактирщика», перегар которого чувствовал, будучи в нескольких метрах от него самого.  Докурил сигарету и затушил её в рюмке, после чего вскинул на плечи свой портфель и, пошатываясь, вывалился на улицу. 
     
     Ветер продувал «таверну» со всех сторон, но в ней он не бил в лицо, словно боксёр своего соперника.  Вот, на улице всё было именно так.  Джэй чуть ли не повалился навзничь от невидимого толчка, но всё же смог удержать отяжелевшее тело на ослабших ногах. 
     
     - Блин, - пробубнил он и медленно поплёлся в сторону от забегаловки. 
     
     Серокрылые, гаркающие на манер ворон, пристально глазели на него, чтобы разорвать гнилое тело на части, коли он вздумает выкинуть какую-нибудь пьяную шалость.  Но пьяньчужка просто плёлся, натыкаясь на холодный камень, падая и вставая… падая и вставая. 
     
     Если бы летуны пристальней вгляделись в его насмешливые глаза, то давно бы заметили, что он прекрасно претворяется.  Они не были затуманены бельмом пьяной дури, а сверка-ли острой искрой какой-то идеи.  Они же оторвали от него свои взоры, убедившись, что его невзрачная персона ничего из себя буйного не представляет.  Глаза, как всегда, зачас-тую бывают, слепы… Тем и лучше. 
     
     Тем и лучше, думал Джэйсон.  Он был пьян, но далеко не настолько, чтобы писать в шта-ны и не понимать, что он делает и кто он.  Рассудок его был всё так же чист и работал сей-час особо изощрённо, как мощный двигатель грузовика. 
     
     Слившись с чёрным покрывалом ночи при помощи своего плаща, парень резко повернул за угол, который должен был привести его отчаянные ноги к храму.  Дурная голова ногам покоя не даёт! Он скрылся с поля зрения «Ангелов», ибо к храму вёл крытый коридор, по которому уже мчался стремглав мистер дурная голова-окаянные ноги Крахан.  Ещё не-сколько минут бега, и он окажется во дворе святой обители, окружённой летающими тва-рями. 
     
     Но есть одно «но»… В этом дворе, под ещё неубранными обломками бывшей торговой лавки, скрывается люк в канализацию и, наверняка, она пролегает под храмом.  Джэйсон не знал точно, но хотел проверить.  Откуда он знал про люк? Проверял.  Он вынашивал свой план, точно курица золотое яичко, долгое время, но откладывал подальше, рассмат-ривая лишь как крайний метод. 
     
     Он чувствовал, что в этом треклятом храме есть то, что поможет его Саре, да и ему само-му в таком случае.  Там внутри, дальше центральных зал, где серокрылые созывали людей на молитвы, есть что-то, что излучает обильную энергию, поэтому люди не могли долго там находиться.  Они падали в забытье и проходили в себе приблизительно через час, ощущая озноб и слабость. 
     
     Джэй миновал последний поворот коридора и очутился в двух шагах от маленького дво-рика, окружавшего высокий храм, построенный из чёрного камня.  Он не походили на привычные человеческому взору священные обиталища.  Это было округлое здание высо-той где-то в три этажа.  Камень голый и нетёсаный, будто всё строительство и заключалось в том, чтобы класть камни друг на друга, как игра на «тетрисе».  Ежели так, то становится понятным, почему храмы возводились так быстро.  Не было даже окон, которые, казалось бы, являлись неотъемлемой часть любой архитектуры.  Здание стремилось конусом в небо, пронзая спёртый воздух, а на конце его высился крест, такой же чёрный и нелепый, как и сам храм. 
     
     В небе порхали «Ангелы», оглядывая свои владения, в том числе и дворик, примыкаю-щий к церкви. 
     
     Джэйсон выжидал.  Он видел в глазах парящих хищников гордыню.  Необузданную гор-дыню и готовность пустить кровь любой нежеланной серой мышке.  Мистер Крахан тако-вой мышкой и являлся, учитывая его намерения.  Он, к его же сожалению, не был одним из тех хлюпиков, которые переставали крутить колёса своей судьбы, как только на пути попадались огромные валуны.  Нет!
     
     - Давайте, парни… давайте, - шептал он сквозь зубы в ожидании подходящего момента.  – Ну же! – А он всё не наставал, будто гости-хозяева знали о его присутствии и всего лишь затеяли игру, чтобы не скучать на ночном посту.  – Давайте! Отвернитесь, разрази вас гром! – Пот проступал на лбу Джэя, а все конечности тряслись от волнения.  - Пожалуйста! – взмолился он, сам не ведая кому.  Бог, ожидающий на небесах, больше не был для него авторитетом.  Теперь – это было всего лишь пустое слово для пустого обозначения.