Былое са-мообладание утекло вместе с мочой, которая липкой змеёй проползла по его ноге тогда, в здании бывшей школы. Он кричал, извивался от боли и страха…
… он плакал, но лица серокрылых не изменялись, сверкая пустой маской безразличного камня. Ликовали ли они от его ужаса или же испытывали к этой картине тошнотворное отвращение, понять тяжело. Они лишь повисли в воздухе, вперяясь в беднягу взглядом. Испытывая… но он уже сломался. Разбился. Растёкся. Лопнул. Треснул…
Сварливая старуха с длинным именем – ощущение смерти, незамедлила явиться к Джэй-сону, приведя с собой под ручку свою внучку под именем – ощущение того, что Сара сдохнет лёжа на кровати, которая впитывает в себя её отходы. Умрет ли она спокойно, без боли? Кто знает? Но умрёт точно, и в этом больше сомневаться бессмысленно. Болтаясь Иисусом на кресте, начинаешь осознавать, что весельчак Билли был не так уж и не прав, говоря, что давно пора смирится с тем, что Сара сраный труп!
Джэйсон готов был умереть от страха, питающегося в глубинах его сознания его мысля-ми, воспоминаниями, надеждами… страх жрал его самого! Сейчас, он как никогда раньше захотел повернуть время вспять и той злосчастной ночью пойти домой и придушить Сару, чтобы она не страдала, а не лезть на рожон! К сожалению, человеческий разум начинает работать тогда, когда человеческая задница уже сделает своё дело! Хотя иногда второе работает гораздо вернее первого и, как ни странно, принимает умные решения, чёрт возьми!
Шёпот огоньков пытался успокоить бывшего журналиста, но туча летунов ломала этот чудотворный эффект с такой лёгкостью, как человек ломает тонкую сухую ветку. Ну, или же спичку, к примеру.
Всё кончено, подумал Джэйсон в тот момент, когда к нему подлетел один из серокрылых. Кажется тот, который накануне посещал его.
- Доброго здравия, мистер Крахан, - приветствовал «Ангел», но парень настолько обесси-лел, что решил смолчать.
Серокрылый помотал головой и недовольно фыркнул.
- Хорошо. Сразу к делу? Отлично… Вы провинились перед силой, которая выше вашей, которая могущественнее и целомудреннее. Вы достойны наказания и мы решили исполь-зовать сегодня новый метод казни, укрепляющий силу Богу и веру в него в сердцах неве-жественных чад его.
- Точно… - вяло прохрипел бывший журналист. На большее не хватало сил.
- Бог примет вашу жертву с благодарностью. Покайтесь и узрите мощь Его, держащую всё живое!
- Передай ему, что я сожру его и не подавлюсь. А у него кишка тонка и кусочек от меня откусить! – Короткая речь вышла довольно жёсткой, но отняла изрядно и без того тающих сил.
- Зря! Зря! – прошипел сквозь зубы собеседник распятого. – Зря!
Много в этом мире зря, подумал Джэйсон, когда «Ангел» отлетел от него.
Крахан опустил голову на грудь, сосредотачиваясь на боли. Он ещё жив, а значит, ещё есть шанс что-то изменить, но будучи распятым что-либо сделать, затруднительно.
- Мистер, Джэйсон Крахан, вы обвиняетесь в совершении тяжких проступков против Бога и церкви, и будете наказаны. Да простит Господь вашу грешную душу, - вычурно произнёс серокрылый давно заученный текст. А после мимолётным жестом руки что-то приказал своим сокровникам.
Несколько минут ничего не происходило, но после гости-хозяева начали своё решитель-ное действо, от которого по телу побежали холодные мурашки.
Одни окружили крест с Джэйсоном, заключая его в своеобразное кольцо; другие беспо-рядочно расположились по всей зале храма.
Перешёптывание огоньков утихло, а вскоре они и вовсе все потухли, серым пеплом опустившись на мраморный пол.
Казнь началась, если это так можно назвать.
Тишину взорвало невнятное песнопение «Ангелов». Они пели очень низкими тонами, вызывая тем самым гротеск происходящего. Звук эхом разрастался во всём помещении. Те, кто взяли Крахана в кольцо, начали крутиться по оси, сомкнув веки. С каждой секундой их хоровод становился всё быстрее, от чего поднялся свист. Те, которые сумбурно раскинулись по всей зале, подъяли руки кверху и в них начал разрастаться какой-то белёсый энергетический ком, похожий на снежок. Холодные сумерки расступились перед серокрылыми, в страхе поджав хвосты, и умчались, куда глаза глядят.
Своды храма затряслись и с невидимого потолка посыпались маленькие крошки камня. Воздух наполнился диким ветром, бьющим Джэйсону в лицо. И этот ветер поднимал с земли пыль.
Джэй в ужасе за всем этим наблюдал и чувствовал, что с каждой секундой боль в его теле возрастает, точно эти энергетические комья, похожие на снежки. Он больше не смог сдерживаться и в мрачную мелодию сотен голосов ворвался крик парня. Из ушей и носа у него потекла кровь, оставляя на коже алые росчерки.
Энергетические комья в руках «Ангелов» меж тем начали стекаться в один единый шар, и девственная белизна его ослепляла глаза распятому, и из его утробы вырвался такой крик, который, наверное, не издавали даже динозавры при смерти. А взвыл он из-за того, что из глаз вместо слёз потекла кровь и такая боль вселилась в зрачки, что не завопить он не мог.
Голова загудела от жуткого песнопения, а по всему телу прошёлся нестерпимый зуд. Он хотел вырвать руки с гвоздями из камня и разодрать тело до крови, но лишь бы избавиться от такого зуда.
Он в очередной раз взвыл.
Всё взвыло.
Казалось, мироздание лопнет от напряжения, проделав дыру в Бездну.
Энергия стала совершенно необъятной и рвалась наружу, чтобы насытиться беднягой журналистом.
Она лилась через край!
Внезапно всех «Ангелов» объяла дрожь и их глаза закатились, обнажая белизну белков. Шар энергии пошатнулся и прошёл сквозь колону, которая растаяла, будто снег в тёплых руках.
Сам шар дрожал и рвался из рук его обладателей, норовя взорваться, как переспелый ар-буз!
Несколько секунд и всё взлетит на воздух! И от самих «Ангелов» останутся лишь перья.
Сара…
Сара…
Имя супруги металось в голове парня, выгоняя все остальные мысли, дабы отгородить его от сумасшествия. Хотя в данной ситуации это было бы лучшим исходом.
Воздух накалился и обжёг лицо Джэйсона. Серокрылые перестали петь и сломя голову кинулись в энергетический шар, который сами и породили. Был ли это их чудесный план или же это произошло потому, что их план провалился, было не ясно…
… через минуту шар занял больше половины пространства зала.
Камень горел, бессильно тая. Колоны рушились под гнётом исполинской мощи. Всё тряслось и маленькая крошка, ниспадающая с потолка, превратилась в дождь из каменных валунов, способных раскроить череп.
Кожа на распятом трескалась, и маленькие алые речушки кровоточили, а сам он обезу-мевше орал. Похоже, избежать сумасшествия перед концом ему так и не удалось, не смот-ря на все старания имени жены.
… Сила солнца скопилась в храме.
