Трудность вызывало даже шевеление пальцами рук, которые безвольно болтались в безветренной пустоте. 
     
     Он поднял глаза, и взор уловил удивительнейшую картину, которая его, однако, никак не тронула.  Всё тоже нездоровое холоднокровие. 
     
     В воздухе висели огромные круглые часы, стрелки которых, как и положено двигались по кругу.  Их тиканье так сильно било по ушам, что Билли даже заметно скривился от этого.  Но удивительно было не то, каких размеров были часы и, что они висели в черноте, ничем не удерживаемые, а то, что к ним был прикован Майкл Соверайн, точно Иисус.  Только мистер Соверайн выглядел более официально, нежели Христос.  Деловая картина… И висел там именно Майкл Соверайн, а не весельчак Билли.  В чёрном костюме, из-под пиджака которого выглядывает воротник чёрной рубашки и красный галстук; чёрные туфли, начищенные до зеркально блеска, кажется даже, что весельчак видит в них своё отражение.  Длинные чёрные волосы свисают до груди.  Прилизаны лаком, но от долгого «отдыха» на крестике слегка поистрепались. 
     
     Билли смотрел на своего двойника, не подававшего никаких признаков жизни.  Билли заметил и ещё одну фантастическую странность.  Снизу у часов зияла чёрная дыра, из которой сыпалось само Время, исчезая в глубине бесконечной Бездны.  Часы, минуты и секунды нескончаемым пчелиным роем цифр вылетали из дыры, покидая навсегда области и границы Сферы.  Вот, что значит время утекло… Сколько не наливай воды в дырявый бак, всё равно будет мало. 
     
     Весельчак, прикусив губу до крови, переборол тяжесть своих рук и поднял их, сложил ладони лодочкой, и в них опустилось несколько цифр Времени.  Поднеся к ушам, он ус-лышал их тихий стук, а после они превратились в сгоревшую бумагу и обожгли ладони.  Все мы обжигаемся, осознавая, что потраченный впустую час, мог послужить для вопло-щения мечты.  Но это будет понятно после… когда, само собой разумеется, уже поздно. 
     
     Безмолвный крик.  Двойник на часах оживает.  Он и закричал.  Тело пронизывает судорога и начинает трястись.  Стрелки часов сходят с ума и сумбурно крутятся в разные стороны, точно впали в панику, только вот причина была неизвестна.  Майкл Соверайн умирает.  Кашляет.  Всхлипывает.  Что-то кричит на пределе своих несуществующих сил.  Изо рта, ушей и носа течёт кровь… вот, теперь ещё и из глазниц…
     
     Стеклянная защита часов трескается, а ещё через мгновение осколки летят в разные сто-роны, прорезая трепещущуюся плоть Майкла.  Он задыхается.  Пытается уйти, но Время держит.  Оно его заковало – оно его и терзает.  Он раб собственной заскорузлости… Время лишь могущественный помощник.  А может даже и кукловод. 
     
     Внезапно Билли падает навзничь, чувствуя по всему телу острую боль! Осколки стекла, пронизывая Майкла, пронизывают и его! Раны кровоточат, а крик теперь становится более объёмным, ибо вырывается из двух глоток одновременно, в унисон. 
     
     В пустоте повис безумный звон, перекрывающий и шёпот огоньков, и крик бедняг. 
     
     Весельчак видит, что волосы его седеют, а руки покрываются коркой дряблой кожи, точ-но у старика.  Крик срывается на хрип, тоже более похожий на старческий.  Слабость.  Ус-талость.  Зрение притупляется и глаза покрывает водянистая призма.  Звуки смешиваются в кашу и кроме какофонии он уже ничего разобрать не может. 
     
     Теперь и сами часы покрываются трещинами, а тело прикованного к ним расползается, обнажая кости.  Он извивается, кричит, молит, но Время лишь смеётся. 
     
     Секунда!
     
     Часы взрываются, и всё Время вылетает наружу, подхватывая истерзанное тело, а вернее останки, мистера Соверайна. 
     
     Запах крови ржавой сталью повисает в воздухе…
     
     … запах слёз.  До конца невыплаканных. 
     
     Огоньки обволакивают Билли, истекающего кровью от осколков и пожирают его душу… душу.  То, что он потерял со смертью своего истинного я.  Вернее со смертью комплекса его истинных я, которые объединялись под одним именем – Майкл Соверайн.  Новая же маска, шута, изображала «я» совершенно новые.  Пустые.  Глупые. 
     
     Душа рвётся, как полиэтиленовый пакет!
     
     Бьётся о прутья клетки, но огоньки проникают всё глубже и глубже в его естество. 
     
     Безмолвный вскрик. 
     
     Мёртвое время, взорванными часами Сферы гаснет, как свеча…
     
     Темнота. 
     ***
     Весельчак Билли открыл глаза.  Купол алого пламени всё так же возвышался над ним, а огоньки, похоже, уже слились с душой и пытались сейчас забрать её из его тела.  Но он держался, как мог.  Ощущение лёгкой трапезы для них поникло. 
     
     Но в этот раз он ужаснулся по-настоящему. 
     
     Его рука сжимала обломок чёрного железа, на котором красовалось одно слово «Мечта».  Та самая штуковина, которую ему вручил шизанутый сенсей с параноидальной ахинеей.  Кровь тем временем падала на землю, но вместо огоньков она превращалась в цифры и они, эти цифры, повисли в воздухе, словно в ожидании чего-то.  Приказа, что ли или вроде того. 
     
     Джэйсон уже был полностью объят кровавым огнём и походил на Дьявола с его безум-ным смехом.  Обломка уже не было в его руке, по-видимому, он полностью вошёл в тело.  А ладонь правой руки исчезла, как будто её просто-напросто отрубили.  Осталась лишь кровоточащая культя.