(продолжение)
Глава третья.
Побег на звёзды.
Интересно прав ли был Толстой, говоря, что безумец – это, прежде всего человек, которого не понимают? Тогда, что плохого в безумстве? Если руководствоваться этим принципом, то можно отпустить на волю всех обитателей психбольниц и довольствоваться «миром оригинальности и антирутинности». Значит, всё-таки понятие безумства более гибкое, чем кажется на первый взгляд.
В любом случае у Дэвида язык не поворачивался назвать Кейт простой девушкой, которая любит безудержную болтовню, дорогие духи, иномарки, поп-индустрию и просто секс. Она разительно отличалась от всех тех, с кем её можно было бы сравнить. Помимо фантастических кристальных глаз, в ней было ещё что-то неопределённое, загадочное и притягательное. С ней хотелось идти, разговаривать, смеяться, делится впечатлениями, радостями и горестями. Она положительно располагала к себе, хотя внешне не отличалась от других совершенно. Она была тем человеком, на которого не действовала глупая пословица «встречают по одёжке, а провожают по уму». Вернее пословица не глупая, а несправедливая.
– Куда пойдём? – спросила Кейт.
– Откуда мне знать?
– Ты пригласил девушку на свидание, а значит должен решить, куда её поведёшь.
– Ты сама меня вынудила с тобой идти!
– Что же ты тогда до сих пор со мной? Почему не уходишь?
Если бы он мог ответить на этот вопрос, то возможно бы уже ушёл.
Девушка окинула его вызывающим взглядом, и он понял, что ему не избежать ответа на поставленный вопрос. Меньше всего хотелось объяснять этой безумной даме то, что сам Дэвид не понимал.
– Я потратил на тебя свои деньги, а я не трачу их на незнакомцев, поэтому должен с тобой познакомиться лучше, чтобы этот шаг был оправдан.
– Как витиевато, – усмехнулась девушка.
– Однако это так, как есть на самом деле. Лучше скажи, зачем ты всё это затеяла?
Она как-то странно улыбнулась и остановилась напротив цветущего дерева с раскидистой кроной. Она стояла в тени, опустив голову, шёлковые волосы мягко опустились на грудь и укрыли её лицо, отразившее что-то такое, что было ведомо только ей одной. Дэвид опешил, почувствовав, что его вопрос заставил девушку почувствовать грусть.
– Ты веришь в любовь, Дэвид? – внезапно спросила она, чем привела бывшего художника в замешательство.
– В любовь?. . Я не уверен даже в том, что имею хоть какое-то представление о том, что это. Но мне кажется, что любовь сродни чтению. Любящие люди – они как книги с прологом, главами и эпилогом. С каждой секундой они читают друг друга, переворачивая страницы с всё возрастающим интересом. Но любовь, как и любая книга, имеет свою кульминацию и развязку…
– Неужели после этого наступает конец?
– Это зависит от людей. Любую книгу можно перечитать, найдя в ней нечто новое и прекрасное. Только не все любят перечитывать то, чем уже насладились…
– Интересная мысль… Великолепная мысль! – восхищённо воскликнула она и захлопала в ладоши.
– Спасибо, но я думаю, в этом нет ничего особенного.
– Ты слишком самокритичен к себе.
– Не более нормы.
– И всё же ты утрируешь, - настаивала на своём Кейт. – Я никогда раньше ничего подобного не слышала, хотя мысль довольно простая, но… Чёрт, невероятно!
– А ты веришь в любовь?
… С ветки взлетела птица и, прокричав на прощание, улетела прочь. Где-то недалеко ей в ответ отозвался облезлый блудный пёс, который надеялся познакомиться с ней и пообщаться. Он не брезговал ничем, потому что одиночество было хуже всего. Кейт отвела взгляд от серых глаз Дэвида Брайна и взглянула вслед улетающей птицы.
– Да… Я верю. Пожалуй, это единственно, во что я верю. Музыканты пишут шедевры, испытывая любовь, писатели получают нобелевские премии, испытывая любовь, художники рисуют такие картины, которые остаются актуальными долгие века, испытывая любовь… Простые обыватели начинают жить, испытывая любовь. Они плюют на серый прагматизм всех своих поступков и взлетают в небеса, где дышат подлинно чистым воздухом и купаются в свободе! Знаешь, если бы Бог перед смертью захотел бы исполнить любое моё желание, я попросила бы его о том, чтобы я смогла полететь в небо с любимым человеком. Да… Я верю в любовь.
Она замолкла, но мечтательная улыбка осталась на её лице, она никак не вязалась с глубинной печалью в её глазах, которая не хотела их покидать. Казалось, что она сейчас расплачется, но даже если слёзы и рвались наружу, она их умело удерживала внутри.
– Ты мечтательная.
– Это точно. Порой единственный выход – это мечтать. Я бы с удовольствием променяла ночной сон на то, чтобы взобраться в темноте на высокую крышу и мечтать там до восхода солнца.
– Понятно.
– Ладно, не слушай весь этот женский трёп. Это всего лишь выспренный женский трёп.
– Даже если это так, то у меня он не вызывает отвращения. Ты не такая, как все… тебя интересно слушать.
– Просто… женский… трёп… Может, ты лучше куда-нибудь меня отведёшь?
– Ты всегда делаешь всё так быстро?
– Нет. Порой мне требуется безумство для того, чтобы не сдохнуть. Ну, как доза наркоману.
– Мне почему-то казалось, что в таких ситуациях проявлять энтузиазм должны особи мужского пола.
– Ради Бога, не будь так консервативен! – возмутилась Кейт и для нарочитой эмоциональности состроила гримасу. – Я не вижу никаких различий. Какая разница?
– Я не знаю… В этих делах я не специалист.
– А я научу тебя, Дэви.
– Дэвид!
– Да! В этом нет ничего сложного, Дэви! Да я даже помогу тебе себя соблазнить.
– Боже! Я Дэвид! И… - он усмехнулся. – Не слишком ли рано соблазнять?
– Да, ты прав, надо сперва поесть. Ты голоден?
– Не то что…
– Отлично! Значит, пойдём в ресторан! – воскликнула Кейт и с радостным возгласом подпрыгнула, после чего схватила Дэвида за руку и побежала по мощеной тропинке вдоль тёмной аллеи. Парень попытался остановить её, но она оборвала все его попытки взглядом своих зелёных глазах, начисто лишённых в тот момент грусти, но преисполненных радостью и весельем.
Слабый прохладный ветерок дул в лицо и освежал, отчего на душе становилось как-то легко и беззаботно.
