. Где… Нет… Не мог же я это и в самом деле выдумать! Ведь я видел всё это!. . Это не выдумка… Где он может быть? Где?
Он замолк, когда повнимательней обследовал красную рубашку, которую ему подарила мама на День Рождения. Он ещё ни разу ее не надевал, потому что она была больших размеров и выглядела на нём, как платье. Левый карман рубашки был заляпан каким-то чёрным веществом. Алан понюхал, но никакого запаха не учуял, поэтому решил прикоснуться к этому. Он осторожно прикоснулся к неизвестному веществу и почувствовал, как невероятный холод пробежал по его телу за считанные секунды, и в этот же момент он почувствовал странный запах… нечто похожее на… что-то знакомое… это кровь! Да! Запах похож на кровь и на что-то ещё… что-то противное, вонючее… на… на запах кошачьего дерьма!
Как только эта мысль забралась в голову Алана, его палец, которым он касался чёрного вещества, пронзила острая боль, точно в плоть вонзилось тысячи иголок. Крик попытался вырваться наружу, но мальчик сжал губы, поэтому просочился лишь сдавленный стон. После этого он убрал палец от рубашки: и дикая боль, и запах крови и кошачьего дерьма, и невероятный холод исчезли!. . Всё вернулось на свои места!. .
Алан тяжело дышал, глядя на чёрное вещество, и мог поклясться, что услышал знакомый напев: «Маленький Алан, я здесь, а ты там. Ты боишься, а я жажду прикосновения к твоей коже. Маленький Алан, не бойся, напрасно! Я съем твою душу быстро, без боли! Маленький Алан, мы здесь, а ты там! Мы пришли за тобой, пошли! Маленький Алан, не бойся, не плачь! Мы отправимся вместе в страну волшебства! Пошли!»
Он резко оглядел комнату, но в ней никого не было. Чего и следовало ожидать, ведь силы тьмы не могут показаться в светлое время суток, зато могут напомнить о себе и испугать до истерики.
– Значит, вот ты где… – прошептал побледневший Алан и захлопнул дверцу шкафа. – Днём ты прячешься в кармане моей рубашки, а ночью выходишь для того, чтобы съесть мою душу… Очень хитро… Думаю, родители не увидят этого пятна, и папа снова начнёт обзывать меня «бякошными» словами.
– Что ты там делаешь, Ал?
Алан подпрыгнул и резко повернулся к говорящему. В дверях стоял его отец всё в той же пижаме. Он с удивлением глядел на сына, его можно было понять, ведь не часто дети пугаются, когда к ним обращается родитель.
– Папа… доброе утро… ничего. Я только недавно встал… вот…
– Да… доброе утро, Ал. Как спалось? – В голосе Пола больше не было ни злобы, ни издевательских ноток. И это ещё сильнее подкрепило веру Алана в то, что ночью с отцом было что-то не так. Может, это… Это точно "это"!
– Нормально…
– Хорошо… хорошо… Присядь на кровать, я хочу поговорить с тобой насчёт вчерашнего. О, нет! Не бойся, сынок, я не буду кричать!. . Поэтому-то хочу поговорить… – Пол говорил так, словно внутри него боролись какие-то противоречивые чувства. Невооружённым глазом было видно, что он раскаивается в содеянном. – Не знаю, что на меня вчера нашло… просто бах!. . и… вот. Это трудно, Ал. . не знаю.
Мальчик подошёл к кровати и сел на неё, а отец сел рядом, скрестив пальцы рук и потупив взгляд. Он выглядел, как провинившийся ребёнок, и это изрядно разряжало напряжённую атмосферу в комнате. Год назад Алан смотрел фильм Стэнли Кубрика «Сияние», который совершенно не понял, однако вчера Пол напомнил ему Джека Торранса, но теперь эта иллюзия разрушилась, и это его несказанно обрадовало. Приятно осознавать, что твой отец не психопат и не укокошит тебя в любой момент.
– Прости, Алан, я действительно не знаю, что вчера на меня нашло, почему я наговорил столько дерь… столько гадостей. Прости, я не хотел, но не знаю… В общем, это очень трудно, сынок, и мне всё это не понятно. Прости, если можешь…
– Всё хорошо, папа.
– Отлично, Алан, – Пол улыбнулся и обнял сына за плечи, как настоящий отец, и мальчик почувствовал себя защищённым. В объятиях отца и Злобная Меллиса, и Человек в Цилиндре были ему не страшны, но несмотря на эту перемену в отце, он понимал, что тот вряд ли ему верит до сих пор. Таким людям, как Пол, всегда требуются доказательства, чтобы в чём-то убедится, а у Алана их нет, разве что… Разве что липкое чёрное вещество в левом кармане его красной рубашки в шкафу, но не факт, что отец сможет его увидеть… «Закон подлости», господа, «закон подлости». Представьте, Пол в очередной раз открывает шкаф и бинго!. . вонючего вещества и в помине нет, выходит, сынишка в который раз обводит его вокруг пальца! Негоже так издеваться над старшими! Нет… Сколько бы благ ни создал Бог в этом мире, но про справедливость он забыл, к сожалению.
– Скажи честно, Ал, что вчера произошло на самом деле? – вот очевидное доказательство, что отец не верит своему сыну. Алан не знал, что сказать, потому что знал, если он скажет правду, может повториться вчерашняя история, а он этого точно не хотел. С другой стороны, он не хотел и врать, хотя и поднаторел в этом деле, когда в школе схватывал двойки, а родители дома спрашивали о его школьных успехах. Врать про оценки – одно, а вот врать про такие серьёзные вещи, как появление чужеродного существа в своём шкафу – это совершенно другое. Как же глупо выглядело всё происходящее, но ничего с этим не поделать.
– То, что я вчера сказал, было правдой, – ответил Алан. Спасибо тебе, капитан Очевидность, что хотя бы не дал мальчику соврать родному отцу.
– Ты в этом уверен, сынок? Может тебе это причудилось… ну, знаешь, показалось, в общем?
Мальчик услышал в голосе отца настойчивые нотки, чего, впрочем, и ожидал, но не смутился и ответил:
– Нет, не показалось, я это знаю. Я умею отличать видения от реальности, папа, – всё так же настойчиво сказал Алан.
– Пойми, сынок, иногда бывают моменты, когда реальность отличить от видения практически невозможно. Это специфика фантазии, а у детей фантазия развита очень и очень сильно, поэтому тебе могло показаться нечто чересчур похожее на реальность. У меня в детстве такое бывало… Тем более, бука и прочее это призраки, тревожащие детей, но их не существует…
– Откуда же они тогда взялись? – задал справедливый вопрос мальчик, но отец не смутился, а доброжелательно улыбнулся и продолжил:
– Дети их придумали. Всё просто… У детей очень богатая фантазия, и её ведь надо куда-то девать, поэтому они понапридумывали себе всяческих призраков, и призраки ожили, потому что дети поверили в них. Дети, к примеру, скорее поверят в то, что злобный домовой разрушает отношения мамы с папой, нежели в то, что мама с папой друг другу надоели.
– Папа, но я точно видел всё это! Я не вру! – закричал Алан, понимая, что на отца это никак не подействует. Ожидать помощи, в данном случае от взрослых, глупо, потому что никто не поверит в историю Алана, какие бы доводы он ни приводил, ведь всё выглядит по-детски наивно. Вот бы ещё одного ребёнка сюда, но… ничего не выйдет…
– Успокойся, сынок. Не нервничай… Я верю тебе. Я верю, что ты всё это видел, но пойми… это не реальность, это всего лишь фантазия, и она не причинит тебе зла, если ты перестанешь на ней зацикливаться. Понимаешь, Ал?
Пол выразительно взглянул на сына, и тот понял, что спорить с отцом бесполезно.
