Аннотация:
Наверное, каждый ребёнок мечтает попасть в сказку, подружиться с волшебными существами и бороться против Зла. Так было и с мальчиком Аланом, который придумал свой собственный волшебный мир и написал сказку. Однажды Алан обнаружил, что ночью из его шкафа выходит странное существо с белыми глазами и длинным цилиндром на голове. Это существо пытается добраться до мальчика и утащить его с собой, но Алан не намерен сдаваться. Главная проблема заключается в том, что родители не верят ему. И с появлением существа они начинают медленно сходить с ума. Алан остаётся один. Алан пытается спасти свой реальный мир. Сможет ли ребёнок сделать то, на что не способны взрослые?
Третья Ночь. Добро пожаловать в страну волшебства.
Он сидел на кровати, скрестив ладони на коленях, и бессмысленно смотрел на входную дверь, хотя возникало такое чувство, будто он смотрит сквозь неё в потустороннее пространство. Если в голове его и были хоть какие-то мысли, то они появлялись и исчезали так же внезапно, как вспышки молнии. Его даже нисколько не тревожило, что половина комнаты за ночь покрылась склизким чёрным веществом, которое источало ужасный запах. Алан даже не удивился, когда проснулся утром в своей постели, а не в обители вечной жизни. Он воспринял это как должное, несмотря на события ночи, не испытал и малейшей радости, словно объятия Человека в Цилиндре высосали из него все эмоции, которые только были в нём. Он не задумывался над тем, вернётся ли бука ещё или нет (но судя по тому, что чёрное вещество продолжает поглощать комнату, враг ещё заявится), смог ли он воссоздать в реальности Доброго Рокси… Наверняка причиной такой апатии послужил телесный контакт с призраком, как бы абсурдно это ни звучало. Порой наши фантазии способны причинить нам такой вред, какой не причинил бы никакой элемент реальности.
Из соседней комнаты раздавались иступлённые крики отца, обвиняющего президента в том, что его сын даун, и жуткое пение матери, напоминающее завывание ветра в заброшенной хижине, где гниёт древесина и находит своё пристанище вековая пыль. Жуткая ирония проходила сквозь это действо красной нитью, потому что происходящее слишком напоминало дурдом. Но самое страшное было в том, что Алан вполне осознавал творящееся с родителями, но никак на это не реагировал. Наверное, даже если Эдем свалился бы ему на голову, он никак на это не отреагировал бы. В данной ситуации безразличие страшнее паники, так как мальчик не оценивал трезво происходящее, а витал где-то совсем далеко от того места, где находилось его тело.
Ребёнок чувствовал сосущую пустоту в желудке, но апатия настолько сильно им овладела, что ему было лень пойти на кухню и приготовить себе, хоть что-нибудь перекусить. Во рту стоял неприятный утренний привкус, от которого раньше мальчик пытался быстрее избавиться, поэтому утром сразу же шёл умываться и чистить зубы. Сейчас же он этому не придавал никакого значения.
Парадоксально, как изменилась эта квартира и её жильцы за какие-то три дня. Совсем недавно это была счастливая семья, где отец дорожил женой и сыном и не смел поднимать на них голос, где мать хранила домашний очаг и всеми силами пыталась скрасить досуг всем домашним, где сын любил своих родителей и занимался творчеством, потому что хотел что-то сказать!. . Куда всё это пропало?. . Теперь этой семейке самое место в психиатрической лечебнице, а всё из-за того, что фантазия ребёнка вырвалась из под контроля! Но ведь Алан пытался добиться совсем другого эффекта, создав Человека в Цилиндре. Он не хотел, чтобы тот свёл с ума его родителей и съел его душу! Он хотел изобличить зло, которое потом уничтожит воплощение добра, Добрый Рокси! Почему всё пошло под откос? Может потому, что в глубине души мальчик начинал понимать, что в реальном мире не существует добра и зла? Может потому, что он начинал замечать в словах и поступках людей то, что одного не может быть без другого, а иначе всё теряет какой-либо смысл! Но он не мог подумать, что безобидная детская фантазия может вылиться в такой кошмар!. . Всё оставалось до конца не ясным, потому что вопросов было много, а ответы куда-то спрятались и совсем не хотели показаться.
Мальчик взглянул на чёрное вещество, которое противно шелестело, словно друг об друга тёрлись тысячи змеек. Он ощущал на себе чей-то пристальный взгляд и думал, что это Человек в Цилиндре, но убедиться на сто процентов в верности своей догадки ему помешало воспоминание о том, что бука боится натурального света, а вещество, как видно, нет… Абсурдно. Хотя здесь всё абсурдно, если на то пошло! Возможно, чёрное вещество, это не совсем бука, а привычная среда его обитания, которая помогает скрываться ему в дневное время суток? В принципе, справедливо, но не было никаких доказательств, что всё именно так. Но Алану не требовались никакие доказательства, плевать он хотел на чёрное вещество.
Возможно, он просидел бы так целые сутки и не сдвинулся бы с места, даже если бы его желудок вывернулся наружу, но когда в соседней комнате помимо отцовских криков и материнского завывания он услышал какой-то грохот, внутри проснулся интерес. Нет, он не занервничал, не подумал, что мать с отцом могли друг друга убить! Ему просто стало интересно… Любопытство ежедневно требует утолить свой голод, как бы ни был гнусен этот процесс.
Алан поднялся с кровати, вышел из комнаты и осторожно подошёл к спальне родителей. Дверь была открыта, поэтому не пришлось входить внутрь, чтобы разглядеть, что там происходит. Мама в ночной пижаме стояла около кровати, прижав руки ко швам. Её глаза, напоенные чистым безумием, были направлены к потолку. Она перестала петь, но вместо этого начала, тихо смеяться и проливать слёзы. Отец стоял напротив неё и что-то яростно бубнил, точно обращался к кому-то, кого никто, кроме него, не видел. За эти три дня он очень сильно изменился: глаза впали, появились чёрные круги, лицо стало бледным и заросло грубой щетиной. В его глазах, помимо безумия, горела такая ярость, что, казалось, она способна спалить к чёрту весь этот город! Мальчик безразлично окинул комнату пустым взглядом и увидел на полу рядом с кроватью разбитый телевизор. Это, наверное, из-за него был такой грохот, подумал Алан и уже собирался вернуться обратно в детскую, но мама вновь начала петь:
– Маленький Алан, я здесь, а ты там. Ты боишься, а я жажду прикосновения к твоей коже. Маленький Алан, не бойся, напрасно! Я съем твою душу быстро, без боли! Маленький Алан, мы здесь, а ты там! Мы пришли за тобой, пошли! Маленький Алан, не бойся, не плачь! Мы отправимся вместе в страну волшебства! Пошли! Маленький Алан, напрасно дерёшься, ведь всё равно ты с нами пойдёшь! Ведь там прекрасно, а здесь всё так сложно, что рано или поздно с ума ты сойдёшь!
– Кажется, я уже с ума сошёл, - подумал мальчик и даже не заметил, как произнес это вслух. Когда Майя закончила петь, Пол обратил внимание на сына и скорчил гримасу, полную отвращения и раздражения.
– Заткнись, – крикнул он на жену, – чокнутая дура! Не слушай её, Питер, – обратился он к сыну, ехидно усмехаясь, – эта старая шлюха совсем из ума выжила. – Алана никак не отреагировал на то, что папа ругался «бякой», что он перепутал имя сына и мамин возраст.
Тем временем, мама, обитающая до этого в каких-то других пространствах, вернулась, наконец, на землю и посмотрела на сына. В её взгляде было не больше здравого смысла, чем в отцовском.
– Солнышко, твой папа умер… он умер на войне, ты помнишь? Сегодня годовщина, ты сходишь со мной его проведать?
– Мы оба сдохли, идиотка. – Пол засмеялся. – И вообще, мы сейчас в грёбаном аду жаримся на грёбаном вертеле. Маслица не подлить, дорогая?
– Сынок, спой со мной… Маленький Алан, я здесь, а ты там. Ты боишься, а я жажду прикосновения к твоей коже. Маленький Алан, не бойся, напрасно! Я съем твою душу быстро, без боли! Маленький Алан, мы здесь, а ты там! Мы пришли за тобой, пошли! Маленький Алан, не бойся, не плачь! Мы отправимся вместе в страну волшебства! Пошли! Маленький Алан, напрасно дерёшься, ведь всё равно ты с нами пойдёшь! Ведь там прекрасно, а здесь всё так сложно, что рано или поздно с ума ты сойдёшь!
– Что это за дерьмо ты всё время горланишь? Уши вянут от этого поноса, твою мать! Когда же ты начнёшь петь, как эта долбаная Катя Щербаченко?
– Мистер Грегори, мой муж никогда не учил меня оперному пению, поэтому…
– Закрой свою варежку, говорливая дура! Надоела уже…
– А ты собственно кто, чтобы указывать, что мне делать, а чего нет?
– Я?. . Я чёртов Отелло, стерва! – крикнул Пол и ударил кулаком Майю в лицо. Она упала на пол и застонала так, словно её ударили в живот во время месячных. Алан тупо посмотрел на отца, который тяжело дышал и бубнил что-то невнятное, после чего развернулся для того, чтобы вернуться в детскую.
– Беги, Форест, беги! Но от меня не убежишь, я супермен и умею летать!
Мальчик обернулся, но кроме отцовского кулака больше ничего разглядеть не смог. Удар откинул его метра на два, и он ударился спиной о стену. Он прижал ладонь к носу и обнаружил, что из него течёт кровь. Мать корчилась на полу и даже не заметила, как её сын схлопотал от родного отца, а Пол тем временем медленно приближался к Алану.
