Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Оно приобрело какой-то серый оттенок, словно принадлежало мертвецу, а не живому человеку.
– Что происходит? – с ухмылкой на лице сказал Пол. – Где же наш герой Добрый Рокси? Неужели он присоединился к сонму греческих богов и канул в Лету? Какая жалость! А я было хотел принести ему жертвоприношение, чтобы он сжалился надо мной и избавил от этой идиотской семейки! – прокричал он и бросился к мальчику. Алан, несмотря на боль в ушибленной спине, вскочил на ноги как раз во время, поэтому отец промахнулся и ударил ногой по стене, после чего взвыл от боли.
– Ах ты, маленький говнюк!
Алан не стал задерживаться и побежал в свою комнату, не обращая внимания на Пола, который приказывал ему остановиться. Забежав в детскую, он достал из тумбочки нож и спрятался с обратной стороны кровати. От его внимания не ускользнуло то, что практически вся комната покрылась чёрным веществом, и он мог поклясться, что слышит шёпот множества голосов.
«Маленький Алан… Маленький… Алан… Папа… идёт… вкусно… кушать… убьёт… тебя… Алан… Иди… к нам… здесь… рай…»
Сердце стучало на эмали зубов, призывая из самых глубин естества исполинский страх! А бояться было чего, так как отец ребёнка был настроен решительно, а мальчик едва ли сможет противостоять взрослому мужчине. Надежда оставалась лишь на то, что отец Алана, ставший ему врагом, безоружен и ослеплён яростью и безумием. Правда, проблема заключалась в том, что и мальчик был в странном состоянии, будто застрял одновременно в двух мирах.
– Маленький Алан, душа твоего папы дьявольски вкусна! – произнёс входящий в комнату Пол (вернее то существо, которое пряталось в его теле). – Зачем ты сопротивляешься самому себе? Ведь ты сам создал меня и наделил той силой, против которой теперь противостоишь.
Алану не пришлось долго думать, чтобы понять, что устами отца говорит Человек в Цилиндре. Значит, он вселяется в тела людей и поедает их изнутри, сделал вывод мальчик. Почему же он не может проникнуть в тело того, кого так хочет сожрать?. . Возможно потому, что Алан сам его создал в своей фантазии?. . Не важно, подумал мальчик. Безразличие возобладало над интересом.
– Зачем же было тогда меня придумывать, если ты так хочешь меня уничтожить? Честно признаться, я был очень удивлён. Ты так кропотливо воплощал в своей сказке все свои фантазии, а теперь пытаешься их уничтожить… Правда у тебя ничего не выйдет, Маленький Алан. Твой папа был прав, когда говорил, что ты чересчур хороший сказочник для своих лет. У тебя талант наделять свои фантазии огромной силой. – Человек-в-Цилиндре-Пол громко рассмеялся совсем рядом с кроватью.
Доселе бешено бьющееся сердце замерло, и мальчик нервно прошептал:
– Пора…
Он осторожно протиснулся под кровать, стараясь не шуметь, и пополз к противоположной стороне, где на тот момент стоял его враг. Фортуна начала сопутствовать ему, потому что отец перестал стоять на месте и начал обходить кровать, давая Алану возможность вылезти и воткнуть врагу в спину нож.
– Хватит дурачиться, пошли со мной…
Ноги Пола уже были там, где буквально несколько секунд назад, затаив дыхание, сидел его сын, когда Алан вылез, подкрался к отцу и с размаху всадил нож ему в спину. Не было криков боли, которых так ожидал он услышать, не было стонов…
– Спасибо, Маленький Алан, остатки его души были отвратительны, – произнес Человек-в-Цилиндре-Пол и рассмеялся. Алана парализовал шок от происходящего, но он нашёл в себе силы преодолеть оцепенение и вытащил из спины нож, после чего снова вонзил его в плоть. Безумная ярость опьянила его, как в случае с Меллисой, и он начал кромсать тело своего отца, пачкаясь в его крови, а тот смеялся, как настоящий безумец. Вскоре изувеченное тело свалилось на пол, как куль с зерном, но Алан не остановился. Он вспарывал горячую плоть, не понимая смысла происходящего. Перед глазами витал серый туман, а в голове звучали слова песни Queen «Show must go on» (любимой песни Пола). Злобный шёпот стал ещё громче, точно чёрное вещество ликовало от радости, наблюдая за тем, как маленький мальчик сходит с ума и терзает труп своего отца…
… он открыл глаза тогда, когда за окном была уже глубока ночь, но это не помешало ему заметить то, что зловонное чёрное вещество полностью поглотило комнату. Вонь от крови и кошачьего дерьма была настолько сильна, что начинало резать глаза. Шёпот превратился в шипение, поэтому разобрать слова становилось всё труднее и труднее. Алан окинул комнату безразличным взглядом и даже не удивился, когда не увидел трупа отца. Наверное, чёрное вещество сожрало его, как Меллису, подумал он.
– Вот и безумию конец, верно, папа?. . – Из груди вырвался сдавленный смешок, обжёгший грудь, поэтому мальчик скривил лицо. – А ты говорил, что это всего лишь фантазия… выдумка… она безобидна… Прости, папа, но ты ошибся…
По щекам потекли слёзы, собираясь на кончике подбородка и падая на пол, где их сразу же поглощало чёрное вещество. Алан впервые за день испытал невероятную боль там, где, видимо, находилось его душа. Интересно, подумал он, не прогнила ли она ещё, или уже Человек в Цилиндре принялся её кушать… Он вспомнил, как папа обнимал его с улыбкой на лице, а мама целовала в лоб и говорила, что любит. Но зеркало приятных воспоминаний разбил чёрствый бездушный камень, в котором хранились воспоминания о последних днях этой семьи.
Вытерев рукавом слёзы, мальчик вышел из комнаты и направился в спальню посмотреть, что случилось с мамой…
… она висела на люстре. Её стеклянные глаза были широко раскрыты и выражали предсмертную агонию и ужас. В этот раз мальчик не плакал, он подошёл к матери и упал на колени, после чего взялся за её ногу и поцеловал сначала ступню левой ноги, а потом правой.
– Я просто ребёнок, мама… и я не хотел всего этого. Просто… Я люблю тебя.
В темноте так тяжко говорить, ведь в место густых сумерек можно увидеть тени ушедших любимых людей, а в тишине услышать их радостные голоса. Но вокруг никого и ничего не было, кроме проклятой мебели, которая больше никогда и никого не приютит.
Алан вернулся в спальню и уселся на помятую постель, но просидел совсем недолго. Он подошёл к письменному столу, достал из ящичка тетради со своей сказкой и кинул их на пол, а чёрное вещество жадно на них набросилось и поглотило. Натворившая столько бед фантазия исчезала без какого-либо сопротивления, и совсем не верилось, что за три дня она уничтожила трёх людей.
– Ты съешь и мой новый день, не так ли? Съешь мои воспоминания, мечты и прочее, верно?. . Наверное, да… Что ж, приятного аппетита…
Через несколько секунд из шкафа вышел Человек в Цилиндре и Меллиса с кроваво-красными глазами. Алан не чувствовал никакой злобы, исходящий от них, как было это в первую и вторую ночь. Ему даже показалось, что они смотрят на него с добротой. Ну, разумеется, они же теперь сыты, усмехнулся про себя мальчик. Они молчали, молчал и Алан, так как он не знал, что можно сказать в такой ситуации. На то, чтобы попытаться с ними бороться, у него не было ни сил, ни желания. Он чувствовал себя растением. Увядшим растением, которому не поможет уже никакая поливка. Осталось только засушить и скурить, стряхивая пепел в унитаз.
– Этого следовало ожидать, ведь ты сам всё это придумал… Люди очень часто не оценивают по достоинству фантазии и считают их никчёмными, а это несправедливо, и ты, Маленький Алан, знаешь это лучше, чем кто-либо другой, - произнёс Человек в Цилиндре.
– Верно, – согласилась с ним Меллиса.
