Но это не важно, верно?
Моя «автомобильная трапеза» кончилась как раз во время, когда я въезжал на территорию города. Здесь ощущение негативного гнёта возрастало в миллионы раз. Оно буквально прижимало меня, но я был сильнее, это факт. Я не собирался сдаваться и ломаться лишь из-за того, что почувствовал себя слегка некомфортно, потому что впереди меня ждал умопомрачительный шквал вдохновения, который я не имел права пропустить. Я был в нескольких шагах от этого, поэтому внутри меня росло возбуждение. Оставалось лишь заехать к заказчикам и узнать подробную, детальную информацию, касающуюся моего дела. Ну, а потом… Потом самое сладкое. Ради чего я и проделал весь этот немаленький путь.
Меня ожидали в потрёпанной квартире, находящейся в «неблагополучном квартале». Грязные улицы, разрушающиеся дома, чахоточные собаки, наркоманы, алкоголики, дешёвые шлюхи и куча мелких карманников, хулиганов и вымогателей. Сначала мне это показалось странно, ведь предоставляемые мной услуги стоили огромных денег, но потом я понял, что мои заказчики не хотели привлекать к себе лишнего внимания, поэтому и решили встретиться в «районе чудес». Если честно, то это – дешёвая и бесполезная конспирация. На мой взгляд, представительного вида люди на дорогих машинах в таком квартале просто дикость, поэтому так они ещё больше привлекут внимая.
Я припарковал свой плимут около нужного дома, достал из бардачка девятимиллиметровый «Иерихон 941», сунул его во внутренний карман пиджака, предварительно сняв с предохранителя, и вышел из машины. К тому времени дождь уже закончился и воздух пропитался свежестью. Я сделал несколько глубоких вздохов, сполна ими наслаждаясь, и почувствовал некую лёгкость, а затем потемнело в глазах. В кислородном опьянении были свою плюсы. Потом я зашёл в грязный подъезд, воняющий ежедневными отходами и мочой, поднялся на второй этаж и постучался в дверь с табличкой «23».
Тишина.
Я постучался ещё раз, ловя себя на мысли, что мне это не нравится. Я не могу объяснить свои ощущения, но у меня начало падать настроение и возрастало раздражение, которое выливалось в головную боль. Я чувствовал какое-то пренебрежение, что сильно меня огорчало, хотя я понимал, что такие меры предусмотрены специально для безопасности. В какой-то момент я даже хотел развернуться и уйти, но меня остановили сёстры… Чокнутая нимфоманка и невинная девственница. Две стороны медали. Антитеза. Полное противопоставление. Чёрт возьми, я чуть не свихнулся от предвкушения. Я мог получить такое, о чём всю жизнь мог только мечтать! Я мог получить то, чем никогда в жизни не могли овладеть ни Бог, ни Дьявол, ни какая-либо друга сверхъестественная сила!
– Кто там? – раздался за дверью грубый мужской голос.
– Мистер Мэнсон. – Это был псевдоним серийного убийцы, под которым скрывался успешный писатель Митчел Кай. Выполняя свою работу, я никого не боялся, никогда не оставлял следов, которые могли бы привести копов и агентов ФБР ко мне, но лишняя предосторожность никогда не вредила. В конце концов, какая-нибудь крыса могла бы пустить слух, что Митчел Кай серийный убийца, катающийся по всей стране, убивающий своих жертв и пишущий великолепные книги. Сначала бы слух посчитали бы байкой, но потом… Ведь мой редактор прекрасно знал, что я всё время перемещался с места на место. Это привлекло бы лишнее внимание, которое мне не нужно.
Дверь отворилась.
В дверном проёме стоял огромный лысый качок в чёрном костюме и с револьвером в руке. Я понял, что это была охрана моего заказчика, и внутренне усмехнулся. Мой заказчик был наивен, как ребёнок. Он не видел дальше собственного носа. Это выдавало его окружение.
Чем больше шкаф, тем громче он падает. От таких воротил нет никакого проку. Таким продырявить голову, как два пальца об асфальт. Это просто большие безмозглые кретины, управляемые банальными командами. Такие люди редко импровизируют, поэтому с ними скучно, а я ненавижу скуку. Наверное, поэтому оба моих ремесла преисполнены творчеством.
Раздражение росло.
Моё настроение портилось, а я этого очень не хотел, потому что этот день мне начал нравиться с самого утра, и я не собирался позволять каким-то ублюдкам портить его.
– Проходите, мистер Мэнсон.
Я зашёл внутрь.
Здоровяк даже не обыскал меня. Долбаный профан. Хотя, если честно, я никогда и никому не позволял себя лапать, так что, если бы этот громила решил бы меня обыскать, то дырка в голове ему была бы обеспечена.
Мы прошли в тесную комнату без обоев, с грязным окнами, небольшим столом посередине и комодом, на котором стояли какие-то засохшие цветы и выцветшие фотографии каких-то людей в обнимку. Хозяин квартиры (если, конечно, у неё был хозяин) особо не следил за порядком. Меня это начинало бесить, ведь я ненавижу бардак! Я, можно сказать, чистоплотный!
Около стола стояло ещё два бугая, которые ничем не отличались от первого, а за столом сидел низенький человек в дорогом сером костюме. Он носил короткую ухоженную причёску и козлиную бородку. По выражению его лица можно было понять, что в делах этот человек ведёт себя сугубо официально, а порой даже подобострастно, если это в его интересах, а в семейном быту – он беспощадный, надменный тиран, считающий свою родню тупыми рабами. Я много таких убил. Признаться, я упивался наслаждением от мести, когда ломал таких самодовольных уродов. Ну, согласитесь, что в данном случае я делаю доброе дело для всех. Разве нет? Признайтесь, что вы со мной согласны!
– Мистер Мэнсон, – обрадовано воскликнул мужчина в сером костюме, но даже и не встал из-за стола, чего требовали простые правила приличия, – рад вас видеть. Наконец-то мы встретились.
– Добрый день, мистер Кингсли. Как вы?
– Неплохо, неплохо… А вы как? Как добрались?
– Спасибо, хорошо. Правда, мотели по пути к вам ужасные.
Противно.
Мне так осточертели эти банальные разговоры, фразы, жесты. Не зря я взял с собой свой ствол, мне казалось, что вскоре придётся его применить по прямому назначению. Мистер Кингсли должен был бы знать, что таких гостей, как я должно встречать со всем почётом.
