Самодовольная усмешка сразу же исчезла с его побледневшего лица и сменилась гримасой ужаса.  Он готов был обмочиться в любое мгновение и продать свою честь за сущие копейки, лишь бы ему сохранили его никчёмную жизнь.  Такие люди готовы торговать чем угодно, лишь бы из всего иметь свою выгоду.  Эдварду Кингсли не повезло, потому что я никогда не торгуюсь.  Такой уж я скверный торговец. 
     
      – Что… ч… что ты… делаешь? Господи… не… не надо… боже! Что…
      – Не переживайте, мистер Кингсли, я выполню ваш заказ, как и обещал, ведь вы мне заплатили, верно? А я не вор.  Я честный, настоящий человек.  Поверьте, я выполню работу так, что никто никогда не догадается, что вы замешаны в этом деле.  Обещаю.  Вы не заляпаете свою безупречную репутацию и не попадёте за решётку, где из вас сделают петуха. 
     
      Его руки тряслись, как в приступе эпилепсии, а глаза умоляюще уставились на меня.  Эта крыса хотела жить, но я не мог позволить ей такой роскоши по нескольким причинам: Кингсли идиот, самодовольный засранец, он пытался надо мной издеваться, я хотел его убить, потому что мне это принесло бы удовольствие, и у меня болел живот. 
     
      – Пожалуйста… боже… зачем? Я… больше денег… господи! Я больше заплачу… пожалуйста… не… надо…
      – Как быстро люди меняются под дулом пистолета.  Забавно, не правда ли?
      – Пожалуйста…
      – Буквально несколько минут назад вы смело насмехались надо мной, а теперь, когда ваши мальчики лежат рядом с вами с простреленными головами, вы готовы продать свою задницу в общественное пользование, лишь бы я сохранил вам то, что в силу свой глупости вы называете жизнью. 
      – Умоляю, ми…
      – Умоляю, что? – передразнил я его. 
      – Умоляю, сэр…
      – Чёрт! – Я засмеялся прямо ему в лицо. 
     
      Как и ожидалось, он заплакал.  Я почувствовал такое отвращение, что больше уже не мог откладывать. 
     
      – Прости… не убивай… пожалуйста…
      – Мистер Кингсли, дело в том, что смерть никогда не уходит от гостей с пустыми руками, она обязательно возьмёт себе какой-нибудь гостинец.  Да, и ещё… никогда не пытайтесь договориться со смертью.  Всё будет именно так, как она решит.  Адьос, мистер Кингсли. 
     
      Потом я сделал несколько зарисовок в своём блокноте и почувствовал такой позыв к творчеству, что не мог отложить это.  Мне пришлось наплевать на традиции, привычки, принципы, и сесть писать прямо за этим столом, рядом с которым лежало четыре мёртвых тела.  Хотя, если честно, работать среди мертвецов одно удовольствие.  Глядя в их пустые стеклянные глаза, я чувствовал огромный прилив вдохновения. 
     
      Писательство – это работа для дьяволов, это точно, чёрт возьми!
     
      (продолжение следует)
     
      .