Моё настроение, моя душа реинкарнируют.  Я становлюсь новым, свежим, как чёртов воздух после дождя…
     
      В его словах была толика правды, но наши характеры расходились полностью, поэтому я не получал никакого кайфа, когда попадал в этот дом.  Для меня он был адом.  Иногда я ощущал панический страх, что после смерти я попаду в ад, ведь мой ад – это родительский дом, где дьявол – это Дарла, а её верные слуги – это Диана и Стэн. 
     
      – Ладно, чувак, – Стэн открыл дверцу машины, впуская приятную прохладу и насыщенный электричеством свежий воздух, и выкинул дымящийся окурок сигареты, - пошли уже.  Долго мы там не протусуемся, обещаю тебе.  Я приведу себя в порядок, пожрём и двинем в бар, о’кей?
      – Я бы предпочёл угнать сейчас твою машину и вернуться домой, но, пожалуй, это лишь усугубит положение, потому что мне придется, потом чаще с тобой видеться.  Так что с прагматической точки зрения, твоя идея на данный момент самая подходящая, хотя не скажу, что она мне нравится.  Исчерпывающий ответ?
      – Вполне.  Я всегда знал, что мозги у тебя там, где надо и работают так, как надо.  И кстати… Ты уже нашёл меня в таком состоянии и ничего не знаешь ни про какой спор и ни про какие долги.  – Стэн выразительно на меня взглянул, как бы говоря: «Ты знаешь, о чём я, парень».  Я знал.  Он всегда придумывал для Дарлы разные легенды о своих проблемах, но она никогда его особенно не слушала, потому что ей хватало того, что я всегда привозил его в таком состоянии.  Этакий козёл отпущения.  Так что, это всего лишь традиция, которую надо соблюдать… – Замётано, Брэндон?
      – Да, пожалуй. 
      – Замахись.  Ну что ж, попёрли навстречу грозным ветра-а-а-а-м! – Последнее слово он тоненько пропел, пародируя сопливых поп-див. 
     
      Я вышел из бьюика, захлопнул дверцу и поднял лицо кверху, зажмурив глаза.  Холодные струи дождя стекали на грудь, мочили волосы и доставляли мне подлинное наслаждение.  Воздух с электрическим запахом после разрядов молнии и свежесть обволакивали меня, и я даже на несколько мгновений позабыл и о своей семье, и о том, что мне придётся провести весь вечер в компании Стэна, и о том, что в свою тёплую и мягкую постель я попаду только завтра… Но Стэн оборвал этот превосходный процесс, он вырвал меня из зыбких мечтаний, толкая в суровую реальность, где не на что смотреть, нечего слушать и нечем дышать. 
     
      – Брэндон, я, конечно, понимаю, что дождь – неплохой душ, – кричал Стэн, но я довольно плохо его слышал из-за шума дождя, - но я оставил дома мыло, так что пошли быстрее в дом! – Где-то недалеко густую пелену туч вспорола яркая вспышка молнии, и через несколько секунд раздался такой грохот грома, словно обрушилась какая-то исполинская гора. 
      – Давай быстрее, парень!
     
      Стэн открыл калитку и засеменил по узенькой тропинке к дому, тщетно пытаясь прикрыть голову здоровой рукой.  Я простоял ещё несколько секунд, а когда ощутил ползающий по телу липкий холод, последовал примеру брата. 
     
      Мы забежали на небольшую крытую веранду и закрыли за собой дверь.  Стэн разулся, подошёл к раковине, что находилась в правом углу веранды и умылся, а я сел за небольшой столик посередине, на котором стоял довольно старенький и потрёпанный чайник и вазочки с конфетами и печеньями.  Когда я был маленький, мы часто завтракали летом за этим столом, но если счастливые семьи обычно что-то оживлённо обсуждали за завтраком, то за нашим столом царила гробовая тишина, нарушаемая лишь противным чавканьем Дарлы.  Отец иногда завтракал на улице, усевшись в теньке на табуретке, а иногда удалялся в прохладную комнату к телевизору, по которому смотрел новости и критиковал действия политиков. 
     
      На меня нахлынули воспоминания, связанные с моей жизнью в этом доме, но они были не ностальгическими, поэтому мне стало дурно и как бы тесно.  Я почувствовал себя совсем маленьким и слабеньким, как лилипут, и понял, что процесс уничтожения начался.  Осталось только дождаться Дарлы и Дианы, которые в считанные секунды превратят меня в выпотрошенное чучело и оставят на огороде пугать ворон. 
     
      – О-о-о, да ты побледнел, братишка! Не стошнит ли тебя? Блевать выбегай на улицу, я за этим столом ем.  – Стэн опять смеялся.  Я хотел заплакать, но сдержал себя, чтобы не дать этому ублюдку лишнего повода для насмешек.  Он вытерся грязным белым полотенцем и сел напротив меня, после чего взял из вазочки печенье и засунул в рот. 
      – Интересно, как скоро выскочит Дарла и начнёт верещать? – задал риторический вопрос Стэн.  – Ставлю сотню, что не пройдёт и пяти минут. 
      – Ставлю пятихатку, что прямо сейчас… – обречённым тоном произнёс я, потому что услышал в доме торопливые шаги и недовольные голоса.  Наверное, Дарла увидела нас из окна, обратив внимание на шум мотора бьюика, или услышала знакомые голоса на веранде.  Это не имело значения, так как, в любом случае, шаги приближались, и именно в тот момент, я в полной мере осознал неотвратимость встречи. 
      – Чёрт!. .  Я как-нибудь позже верну тебе бабло, чувак!
      – Расслабься… это не имеет значения…
     
      Я – верещащее отчаяние внутри сырого ящика для трупов.  Я – обрушенная скала под напором враждебных ветров.  Я – разбитое лицо, где осколки зубов порвали щёки и губы, а глаза заплыли чёрными синяками.  Я всегда считал, что боюсь лишь смерти, и того, что кто-либо может вмешаться в мою личную жизнь… Оказывается, это был всего лишь долбаный самообман.  Я сидел за столом и трясся, как промокший пёс, но не от холода… Я боялся неумолимого приближения Дарлы.  Как много людей боятся своих матерей? Как много из них счастливых?. . 
     
      – Твою мать! Такое чувство, что ты на тот свет собрался!
      – Сейчас я был бы не против там погостить…
      – Расслабься, ведь это твоя мать. 
      – Именно поэтому я и не могу расслабиться, Стэн.  Не надо мне напоминать, что я нахожусь в лоне своей семьи, от этого мне ещё хуже. 
      – Ладно, о’кей.  А вот и она!
     
      Это была низкая женщина в теле с растрёпанными седыми волосами.  Её лицо испещряли глубокие морщины и мимические складки.  Блёклые маленькие глазки наполняла свирепая ярость и необузданное безумие, как у взбесившегося животного.  Одета она была в голубой халат, покрытый пятнами от соусов, супа и ещё чего-то.  Через несколько секунд после её появления до меня долетело её дыхание, разящее диким перегаром.  В руке она держала прозрачную бутылку без этикетки, наполовину наполненную какой-то жидкостью, подозрительно похожей на виски.  Она слегка покачивалась, держась за косяк двери, и что-то бормотала, словно разговаривала с кем-то невидимым… Дарла была как всегда не в настроении и пьяна.  Именно в таком состоянии она провела практически всю свою жизнь.  Именно такой родная мать отпечаталась в моей памяти. 
     
      Знаете, есть люди, которые живут в иллюзорном, искусственном мире, где всё так, как они себе придумали и установили, а есть люди, которые постоянно гонятся за правдой и живут лишь по её правилам.  Люди обоих типов частенько насмехаются друг над другом, потому что они абсолютные противоположности и, в этом случае, не могут сойтись.  Так вот, я принадлежал ко второму типу людей, когда вся моя семейка принадлежала к первому типу.  Вечная война и никаких перемирий.  Меня это всегда раздражало, но в тот момент я отдал бы всё на свете, лишь бы погрузиться в какой-нибудь иллюзорный мир, выращенный в моём мозгу. 
     
      – Привет, Дарла! – махнул рукой Стэн и подмигнул мне.  «Ну, что ж, удачи тебе, парень!»– вот, что это значило.  Он делал так каждый раз, когда я привозил его домой после передряг.