Такое говорить… нельзя, наверное.  Это как-то… не знаю… подло. 
      – Ничего.  Ты права.  Если бы я оставил его в живых, то неизвестно, сколько бы ещё людей он загубил, и чем бы закончилась вся его чёртова история. 
      – Остался последний рывок, так ведь?
      – Надеюсь… Что-что, а Кристина точно уж не заслуживает никаких проблем.  Её жизнь уже однажды слишком сильно наказала, когда позволила вылезти из утробы этой сучей стервы Дарлы. 
      – Хватит, Брэндон…
      – Прости… лучше помолчим.  Слова иногда умеют убивать. 
     
      Ещё несколько дней назад я был самодовольным мизантропом, признающим лишь собственное спокойствие, а несколько минут назад чувствовал себя дурацким героем из голливудских боевиков.  Отличие заключались лишь в том, что я не мог бесконечно сыпать патронами и убивать людей один за одним, оставаясь при этом прежним.  Один выстрел изменил во мне всё, убил Брэндона Кроули.  Такое чувство, что я убил на Стэна, а себя. 
     
      Кем я стал?
     
      Не знаю.  Может, во мне и не появилось никакого внутреннего alter ego, а я просто опустел.  В конце концов, важно ли это хоть кому-нибудь, кроме меня самого? Да мне и самому, если честно, плевать. 
     
      Стэн сказал, что на него, скорее всего, устроили охоту, которая обязательно затронет всю семью.  Сидя в машине и глядя за окно, я чувствовал, что опаздываю.  Моя интуиция подсказывала мне, что когда я приеду, Дарла, Диана и Кристина будут уже мертвы. 
     
      Она говорила:
     
      «Не суйся туда.  Они мертвы.  Тебя тоже убьют.  Уезжай из города вместе с Нормой.  Ты уже никому не поможешь, только всё испортишь.  Уезжай!». 
     
      Плевать я хотел на то, что говорила мне интуиция.  Я перестал внимать её голосу.  Пускай идёт всё своим чередом, думал я.  Если решил ехать за Кристиной, значит надо ехать, несмотря на то, что она уже, может быть, мёртва. 
     
      Забавно, усмехнулся я про себя.  Думать о смерти так легко, когда собственными руками прикончишь родного брата.  Смерть становится всего лишь безобидным словом, когда сталкиваешься с ней лицом к лицу.  Ты боишься её, каждый раз пытаешься избежать, но, когда она вторгается в твою жизнь и оставляет тебя на земле, ошибившись, или просто решив, что ты ещё не готов, ты относишься к ней так же просто и безразлично, как к козявкам в носу. 
     
      Я говорю:
     
      – Остановись, Норма… пожалуйста.  Я хочу в туалет. 
     
      Она смотрит на меня с тревогой и говорит:
     
      – Да, конечно…
     
      Мы ещё не говорим друг другу любимый и любимая, но очень хочется, однако эти слова застревают в горле, так как, наверное, ещё слишком рано.  Мы с ней меньше дня, а кажется, что проживаем рука об руку уже вторую жизнь вподряд. 
     
      Она тормозит машину, но мотор не глушит.  Я говорю:
     
      – Спасибо, я быстро. 
     
      И выхожу в прохладную ночь.  Подойдя к ближайшим кустам, я расстегиваю ширинку и начинаю отливать, но не испытываю никакого эфемерного блаженства, как это бывало раньше… всегда.  Я просто орошаю зелёные кустики мочой, не больше.  Всего навсего естественные проявления человеческого организма.  А раньше, выпив баночку пива, ссать было чертовски круто и несколько секунд даже божественно. 
     
      Справив нужду, я застёгиваю ширинку и направляюсь к бьюику.  Норма вылезла из машины и смотрит на меня.  По щекам бегут тяжёлые капли слёз.  Она срывается с места, подбегает ко мне и заключает в крепкие объятия, прижимаясь ко мне упругой и тёплой грудью.  Я глажу её по спине и по волосам, потом она отрывает заплаканное лицо от моей груди и целует в губы.  Влажный язык касается моего, и мы уносимся куда-то вдаль, где нет этого проклятого дня, наполненного смертью и страхом.  Мои горячие руки заползают под одежду, под лифчик и нащупывает вздымающуюся от вздохов грудь.  Я касаюсь её.  Соски отвердели и…
     
      – Прости… – Я отстраняюсь, потому что в голову приходит предательская мысль – рано.  Тем более, мы ехали, чтобы забрать Кристину, и сделать это нужно было как можно раньше.  Рано и… не время и не место. 
      – Что случилось, Брэндон?
      – Прости, Норма… просто… Не знаю, но… ещё рано.  Прости.  Только недавно… всё это… а теперь.  Просто – рано.  Тем более… Кристина. 
      – Да-да… точно.  Прости! Что-то я совсем… расклеилась… что-то… прости, я…
      – Не нервничай.  Мы справимся, и всё у нас будет, только… давай ещё немного потерпим, чтобы ничего не испортить, о’кей?
     
      Как назло вспомнились слова Стэна.  Вновь защипало глаза, но я смог сдержать слёзы. 
     
      «Всё о’кей, братишка.  В конце концов, наши задницы целы, а это главное». 
     
      «Всё о’кей, Норма.  В конце концов, наши задницы целы, а это главное». 
     
      – Да… давай, Брэндон.  Я с тобой согласна.