По дороге я снова наткнулся на ряды круглых провалов земле и не удержался, чтобы не заглянуть в один из них, посветив туда фонариком.  Луч света затерялся где-то в глубине, и у меня возникло чувство, что на меня оттуда тоже смотрят.  Не покидало оно меня и всю дорогу.  Я затылком чувствовал, что за мной наблюдают с деревьев, но как ни старался кого-то рассмотреть в кронах лиственниц, при такой пасмурной погоде ничего не увидел. 
     В лагере Халфман подозвал меня к себе и назначил своим заместителем.  Дал ознакомиться с документами.  Оказывается, русские здесь обнаружили какой-то вид очень крупных ящериц, очень сообразительных пресмыкающихся.  Они уничтожали охотников, вторгшихся на их территорию.  Местное население называет их "ора".  Говорят, что выпив кровь "оры", человек становится в десятки раз сильнее и не чувствует боли.  Потому здесь и была развернута база, охраняемая НКВД.  Отловив пару десятков особей, ученые выделили ряд очень интересных ферментов.  Несколько раз прибывали колонны с заключенными для испытаний.  Об этом свидетельствовали данные трёхмесячной давности.  Тогда я понял, что за мной наблюдало с деревьев, но что за непонятные люди на базе и где охрана, было все равно неясно. 
     В 2. 30 оберст скомандовал группе выход.  Взрывчатки было очень много, её тащил даже Халфман.  Неясно, зачем ее столько было нужно, вся база - четыре расположенных по квадрату здания.  На полдороги к назначенному пункту совершили остановку, чтобы связаться с Вилли.  Но радиостанция Ребера молчала.  Не успели мы обсудить эту ситуацию, как сзади раздалась автоматная очередь нашего замыкающего Ганса.  Он шел в пятидесяти метрах позади, прикрывая группу, и должен был открывать огонь лишь в случае крайней необходимости.  С мыслью, что нас выследили советские контрразведчики, мы ринулись назад и увидели три тени, метнувшиеся в полутьму леса.  Ганс лежал на просеке, зажимая руками окровавленный живот, правой ноги до колена не было. 
     Мы замерли от неожиданности.  Ожидали наткнуться на роту СМЕРШа, а столкнулись с чем-то непонятным.  Ганс неожиданно дернулся и захрипел, собрав остатки жизни.  Он выдавил из себя: "Дьявол пришел. . .  слуги его. . . ", - и застыл.  Мы замерли, а Халфман, прекратив изучать следы, приказал двигаться дальше.  Меня он назначил замыкающим вместе с Юргеном.  Я понял, что оберст понимает происходящее, но с нами делиться информацией не намерен.  Мы забрали взрывчатку и забросали Ганса ветками. 
     К четырём утра мы вышли к посту Вилли.  Я издали заметил его висящим на ветвях старой лиственницы головой вниз, вернее половиной головы.  Верхнюю часть словно откусили гигантскими челюстями, а на омертвевшей части лица застыл перекошенный в ужасе рот.  Дитриха, нашего спеца по взрывчатке, вырвало.  Халфман в задумчивости вертел в руках разбитую радиостанцию.  Разделившись на три группы, мы вошли на территорию базы с разных сторон.  И тут начались вещи, которые мой мозг до сих пор отказывается принимать.  Ни одной души, только мертвые здания и разбросанное там и тут оружие, клочья одежды с побуревшими высохшими пятнами, видимо крови.  В центре базы я снова обнаружил норы, никак не менее трех десятков.  Возле здания казармы стоял покореженный грузовик с вращающейся платформой, на которой было установлено зенитное орудие.  «Казарма минимум человек на сто пятьдесят», - прикинул я.  Страх начал медленно подниматься от поясницы вверх по позвоночнику, и я, спиной почувствовав опасность, резко обернулся.  Ровно за мгновенье до того, как на меня обрушился какой-то огромный человек.  Нет, не человек, а что-то ужасное – темно-зеленая кожа и вытянутое вперед, как у ящерицы, лицо.  Я инстинктивно выпустил в брюхо твари три пули из своего парабеллума, а мозг, отказываясь полностью воспринимать ситуацию, машинально отметил на теле нападавшего части полосатой одежды, видимо бывшего заключенного.  Монстр с диким шипением свалился с меня и нырнул в ближайшую нору.  Я почувствовал, как теплая струйка крови течет под моей одеждой, но боли не чувствовал. 
     Несколько секунд я выглядывал напарника по группе, раньше меня свернувшего за угол казармы.  Потом услышал шипение со всех сторон, и земля разверзлась… Из каждой норы хлынули твари.  Некоторые совсем черные и большие, некоторые в частях одежды, раздались редкие выстрелы оставшихся в живых агентов, и мой мозг не выдержал.  Я побежал, бросив оружие. 
     Я не трус, я не боюсь умереть в бою, не боюсь умереть от ран, но я не мог видеть, как полулюди-полуящерицы рвали моих товарищей на части.  Последнее, что я помню - это Халфмана, забравшегося на крышу и стрелявшего из его любимого "штурмгевера".  Он прожил ровно до перезарядки магазина, когда на него обрушились несколько монстров. 
     Стремглав несся я по лесу, не разбирая дороги. . .  Не помню, сколько я бежал.  Сознание отметило несколько мощных взрывов позади, видимо кто-то успел заложить взрывчатку и сработали таймеры.  Я надеюсь, что взрывы убили много этих тварей.  В глазах было темно, а в голове мелькали странные образы, звучали странные слова.