- Нет, нет, нет, парень! Одному мне несдобровать.  Вдвоём у нас, хотя бы, будет шанс от них отбиться. 
      - А вот это уже точно самоубийство.  Вы помните адрес?
      - Да, конечно. 
      - Они выбрали меня жертвой.  В случае если мы разделимся, они в первую очередь будут ловить меня, а у вас появится время добежать до моего дома. 
      - Ты пожертвуешь собой ради ребёнка, которого ты наверняка не любишь?
      - Это мой долг.  Идём.  - отрезал Сэм. 
      На улице было тихо.  Где-то раздался истошный вопль вперемешку с диким хохотом. 
      - Бедняга. . .  Бежим, пока нас не заметили.  - разумно предложил доктор. 
      Пробежав большую часть пути, Сэм оглянулся и увидел, что доктор стоит в ста метрах позади, переводя дыхание.  "Чёртов старик, убить нас задумал?" - мелькнуло в голове Сэма. 
      - Хватит отдыхать, осталось немного! - крикнул он доктору. 
      - Бегу, бегу, сынок! - закряхтел доктор.  - Я всё-таки не так молод как ты. 
      Не успев договорить, беглецы увидели яркий свет, появляющийся из-за поворота в полукилометре от них. 
      - Чёрт подери! Бежим!!! Быстрее!!! - заорал Сэм. 
      Они пустились бежать что есть мочи, но свет, рёв моторов и хохот неумолимо приближались к их спинам. 
      - Так вот ты где, кабанчик?! Я уже соскучился! - Кричал Гончий хохоча как сумасшедший.  - Хватит уже с вами играть!
      Колесница взревела и прибавила скорости.  Разделяемся! - приказал Сэм, но боковым зрением он увидел внезапно появившуюся вторую машину слева от них.  Их зажали в клешни.  Изогнутые пики на трёх колёсах с каждой стороны сходились всё ближе.  Всё тем же боковым зрением Сэм увидел как доктору перемололо ноги до самых колен в месиво из костей и плоти, и он упал фонтанируя кровью и крича от боли. 
      Отвлёкшись на доктора он не успел заметить небольшую выбоину на дороге и споткнулся об неё.  В полёте острие резко приблизилось и голова Сэма была отсечена в мгновение ока.  Он не почувствовал боли, но в последние секунды своей жизни, Сэм видел бешено вращающийся мир и слышал дикий булькающий хохот. 
     
     ***
     
      - Да где же он. . .  - Герта нарезала круги по тесной комнате, то и дело вытирая слёзы и выглядывая в окно.  - Три часа прошло уже. . . 
      Ребёнок уже не кричал, а тихонько стонал на руках у матери.  Цвет лица изменился с прежнего ярко-розового в синюшно-фиолетовый.  Она прижимала его к груди и тихонько рыдала.  Прекрасно понимая, что она больше не увидит мужа, Герта невольно задумалась о том, что ей придётся заключать новый брак.  Новый дом, новый человек, новая боль.  Оторвавшись от мыслей и вытерев одной рукой слёзы, она взглянула на своего ребенка.  Он спал. . .  Но ему не суждено было проснуться. 
      Соседи проснулись от крика, но, не придав ему значения, уснули вновь. 
     
     ***
     
      Через три дня в полицейский департамент поступит заявление от бригадира цеха, что его работница не появляется в цехе.  А спустя ещё несколько часов полицейские обнаружат два трупа в двадцать втором доме по проспекту Возмездия: женщину двадцати двух лет, в петле под люстрой и ребенка, мирно спящего в своей колыбели вечным сном.  Их имена никто и никогда и узнает.  Никто не будет горевать. 
      На Ноцириуме нет места состраданию. .