Ну вот я что, неправ?
      Я оглянулся по сторонам.  Действительно, место просто потрясающее.  Я наверное поэтому и выбрал его для самоубийства.  Мы сидели на краю обрыва, в двух шагах от нас начиналась бездна, а с другой стороны был почти такой же утёс.  Позади нас простиралось огромное поле, заросшее рожью.  Где-то далеко, в самом центре этого поля, бегали дети.  Я слышал их голоса и иногда видел даже их макушки.  Меня даже не удивило, что они играют и резвятся ночью.  Опасности в себе эта ночь не таила. 
      - Кто ты? - спросил я своего спасителя. 
      - Холден Колфилд.  Ловец во ржи. 
      - В смысле?
      - Слышишь их? - Он имел ввиду детишек на ржаном поле.  - Они там играют.  Взрослеют.  Снова играют.  Снова взрослеют.  Но иногда во время игр они приближаются к самому краю обрыва.  А иногда даже падают.  Моя работа - не дать им упасть.  Или поймать их, если они всё-таки упали. 
      - Как ты поймал меня?
      - Да, как я поймал тебя. 
      Мы замолчали.  Я думал о своём, а Холден просто молчал. 
      - Ну так что же? – спросил он.  – Почему вас туда так тянет, к этому обрыву? Вы похожи на мотыльков, которые знают, что лететь на пламя нельзя, но всё равно летят.  А я один, я не успеваю ловить всех! Я поймаю одного – упадут десять, поймаю десять – упадут сто. 
      - Я хочу помогать тебе, - сказал я. 
      - Ну так помогай, - он резко дёрнул рукой и ухватил за крылышки мотылька, потом поднёс его поближе, чтобы рассмотреть.  Мотылёк был пепельный и очень-очень красивый.  Холден размахнулся и швырнул его обратно в ржаное поле. 
      И внезапно всё вокруг нас покрылось мотыльками.  Безумная палитра закрутилась в спираль, а потом снова превратилась в прямую линию.  Крылышки мотыльков щекотали мне лицо и руки, парочка даже застряла у меня в волосах. 
      - Вот как их всех поймать? - прокричал мне Холден.  - Разве это возможно? Видишь, сколько их!
      И я увидел.  Я стоял на краю обрыва, вокруг меня кружило целое мотыльковое торнадо.  И вдруг, то ли на долю секунды, то ли на целую вечность, я увидел, что не мотыльки летят в бездну, а люди.  Сотни, тысячи людей выбегали из колосьев ржи и бежали к обрыву.  Там были и взрослые, и дети, и мужчины, и женщины, красивые и уродливые, негры и европеоиды.  Кого-то из них Холден успевал схватить и оттолкнуть обратно, но их было слишком много.  Слишком много для него одного. 
      Потом наваждение прошло.  Перед глазами опять заиграла немыслимая мотыльковая радуга.  Холден не останавливался, он всё хватал и хватал мотыльков и швырял их обратно в ржаное поле. 
      Я протянул руку в середину вихря и сжал пальцы.  Мне удалось схватить очень красивого мотылька: он был весь какой-то изящный, с золотистыми крылышками.  Мне показалось даже, что я слышу его голос: женский, бархатный, но очень-очень грустный. 
      Я размахнулся и кинул мотылька обратно в ржаное поле. 
      Конец.  »
     
      Вот и всё, последняя точка была поставлена. 
      «Последняя точка», - подумал Булатов и усмехнулся.  Он допил до конца двадцать третью банку напитка.  Сердце стучало уже в несколько раз быстрее, чем должно стучать.  На лбу то и дело выступали капли пота. 
      Где-то он вычитал, что смертельной дозой является двадцать пять банок.  Что ж, скоро у него будет возможность это проверить. 
      Ему было немного жаль, что он больше ни строчки не напишет.  Но ему хотелось быть с дочерью. 
      Скоро он будет рядом с ней.  Теперь он защитит её от всех лепреконов.  Они не посмеют подобраться к ней и столкнуть с обрыва, потому что он будет стоять на краю обрыва и беречь её. 
      Да, скоро он будет рядом с Катей.  Он снова будет слушать её смех, пока она будет играть в ржаном поле. 
      Он уже ощущал запах ржи. 
     
     
     
     Декабрь 2014 - май 2018 г.  Калининград.