Трупа убийцы-маньяка не было, если не считать отсеченной топором его головы, валявшейся возле эмалированного ведра. 
     Тут между ног сторожа и врача прошмыгнула серая худая кошка, она всклокоченной молнией бросилась вниз по лестнице и исчезла на темной улице. 
     - С собой он, что ли, ее принес? - испуганно пробормотал врач, проводив дьявольское животное взглядом.  - Рехнуться можно… Ну-ка, Петрович, - сказал он сторожу, – звони в милицию, да побыстрей. 
     «Наверное, я сошел с ума», - подумал он и, обернувшись, пугливо и быстро перекрестился. 
     Через день в областной газете появился некролог:
     «Обком КПСС, Областной Совет Народных депутатов и Управление Внутренних Дел с глубоким прискорбием извещают, что 21 октября 1990 года в 4 часа 30 минут утра скоропостижно скончался от сердечной недостаточности полковник милиции В. Н.  Порогин. 
     Имя В. Н.  Порогина - верного продолжателя ленинского дела, пламенного борца за мир и коммунизм - будет всегда жить в сердцах его товарищей и всех советских людей!»
     
     Эпилог
     
     Входная дверь квартиры Порогиных была открыта настежь, крышка гроба, покрытая черной бахромой, красовалась в коридоре. 
     Вдова полковника устала принимать многочисленных людей в мундирах, которые приходили и уходили. 
     Наконец она осталась одна.  Однако одиночество не дало вдове успокоения, напротив, что-то сжало железным обручем ее легкие и сердце.  Да, это был страх, который все шире и шире расправлял в ее душе траурные крылья, рассудок вдовы помутился, и по телу ударила жестокая дрожь. 
     Не осознавая того, что делает, она попятилась и тут же наткнулась боком на острый угол стола, где покоился её мертвый муж. 
     - Мне страшно, слышишь, мне страшно! - пробормотала она, и ее острые ногти в красном лаке впились в синюю руку мертвеца.  И тотчас же через открытую дверь в комнату, грациозно изгибаясь, вошла худая серая кошка. 
     По комнате прошелся ледяной сквозняк, и дверь, звонко щелкнув английским замком, захлопнулась. 
     Кошка издала какое-то дьявольское шипение и устремила на вдову свой пронзительно-жуткий взгляд; внезапно из горла трупа в потолок ударила струя черной крови. 
     «Все путем, ребята!» – говорил за стеной телевизор. 
     
     
     ЧАСТЬ II
     
     Сексуальное возбуждение, вызванное нежностью матери, вероятно, является причиной нервного расстройства.  Но вызывающего повода я указать не в состоянии.  Боязнь, что его на улице укусит лошадь, быть может, связана с тем, что он был где-нибудь испуган видом большого пениса. 
     З.  Фрейд
     
     
     
     Пролог
     
     Пятнадцатого апреля 1993 года в 4. 30 утра в морг судебной медицинской экспертизы прибыли трое.  Один из них, в строгом темно-сером костюме, помпезно опирающийся на трость, был профессором патанатомии и аномальных явлений.  Прибыл он сюда инкогнито из Норильска.  Второй, коренастый юркий мужчина, был доцентом из нейрохирургического корпуса 1-ой городской клиники имени Бабиченко.  И, наконец, третий: высокий, сутулый, с гробоподобным лицом (неизвестный), зловещей пружинистой тенью двигался за специалистами и, хотя он был в штатском, ни у кого из вышеописанных людей не было настроения рассмотреть его внимательнее. 
     «Свет, потушите весь этот фейерверк», - сказал таинственный третий сторожу и дежурному врачу глухим, не требующим возражения голосом. 
     Дверь в секционный зал открылась, двое ученых и загадочный третий двинулись вперед, освещая себе путь электрическими фонарями. 
     - Седьмой стол, - шепнул нейрохирург профессору, - держитесь! Вы получали от нас видеокассеты, снимки, компьютерные данные.  Мы… хм, видите ли: феномен, более детальный осмотр будет. . . 
     - Да помолчите вы, - выдавил из себя вибрирующим голосом профессор, сжимая потными пальцами эбеновую трость с серебряным набалдашником. 
     - Осторожно, господа, вот тут. 
     Троица окружила секционный стол.  На нем была прикреплена табличка:
     
     НЕ ТРОГАТЬ, ОСМОТР ВОСПРЕЩЕН!
     
     И далее:
     
      Юрий Гусаков, род.  50, умер 93. 
      Возраст: 43 года. 
      Причина смерти: пищевое отравление. 
      Пол: подлежит сомнению. 
     
     Простыня, шурша, сползла с трупа, и три световые точки стали ощупывать тело лежащего. 
     - Прошу внимания, - прозвучал в тишине голос нейрохирурга, - светите сюда, - он надел хирургические перчатки и осторожно приподнял распиленную заранее черепную коробку трупа. 
     Фонарь профессора на секунду застыл на месте, затем заплясал в его руках и грохнулся на кафельный пол морга. 
     - О боже, дайте ваш. . .  фонарь и лупу, - голос его был похож на шорох разрываемой туалетной бумаги. 
     После быстрого осмотра наступила пауза. 
     - Ну, что я вам говорил? Сделайте глубокий вздох, - улыбнувшись, прошептал доцент, нащупывая у себя в кармане пузыречек аммиака. 
     - Спер. . .  Спер. . . 
     - Сперматозоиды, - заключил за профессора нейрохирург, – правда, уже мертвые. 
     - Что-то я не врублюсь, где мы находимся, - усмехнулся третий гробоподобный. 
     - Отче наш, что же у него тогда там?
     - Профессор, не будьте идеалистом… в головке, да, я вас правильно понял?- нейрохирург театрально щелкнул пальцами - извольте наслаждаться, господа, сконцентрируйте световые лучи на этой крошке. 
     - Ого, сорок пять-сорок семь, - опять в разговор вмешался третий, невозмутимо стоящий рядом. 
     Тем временем лучи скрестились на чудовищном гигантском мохнатом предмете.  Два металлических стержня блеснули, расширяя уже ранее исследованную головку фаллоса, диаметром 8 – 9 сантиметров.  Внутри головки находился серо-белый человеческий микромозг. 
     - Мыслил спермой, действовал хуем, - мрачно заключил человек в штатском. 
     - Попрошу вас не выражаться! - вспылил нейрохирург, пожалев, что взглянул в цепкие, как болотная трясина, глаза неизвестного.  Ноги у него подкосились, а из парализованных объятий он выпустил лишенного сознания профессора патанатомии.